Альберт Манфред(Отв.редактор) - История Франции т. 2

Тем не менее сразу же после принятия вантозских законов, когда еще нельзя было даже сказать, чем они хороши и чем плохи, 4 марта, эбертисты предприняли попытку — в Клубе кордельеров — поднять восстание против Революционного правительства. Но Коммуна Парижа, которую эбертисты рассчитывали увлечь за собой, отказалась поддержать их и осудила призыв к восстанию. Секции также не поддержали эбертистов. Их призыв повис в воздухе, и, убедившись в том, что санкюлоты их не поддерживают, эбертисты стали искать примирения с Революционным правительством.

Но уже было поздно. 14 марта Эбер, Ронсен и некоторые их единомышленники были арестованы, а затем преданы суду революционного трибунала, соединившего их с группой Проли — Перейра, обвиняемой в шпионаже На процессе Эбер держал себя малодушно, перекладывал вину на других [79] Аrch. Nat W 76, 77. 78 — материалы процесса эбертистов. . Все обвиняемые, кроме одного, были приговорены к смертной казни и 24 марта гильотинированы. Революционная армия, руководители которой были замешаны в процессе, была распущена.

Арест эбертистов, а затем процесс против них необычайно воодушевил правых В окружении Дантона полагали, что теперь пришел их час. Они не только обливали грязью эбертистов, но с неслыханной дерзостью атаковали в лоб Революционное правительство. 7-й номер газеты «Старый кордельер» Демулена столь открыто нападал на режим революционной диктатуры, что правительство приказало задержать номер, а издателя арестовать.

30 марта, через шесть дней после казни эбертистов, комитеты общественного спасения и общественной безопасности постановили арестовать Дантона, Демулена, Делакруа и Филиппо. Дантону накануне ареста его друзья предложили бежать. Он ответил словами, вошедшими в историю: «Разве можно унести отечество на подошве башмаков?»

Процесс против дантонистов, начавшийся 2 апреля, как и состоявшееся накануне обсуждение в Конвенте показали растущее противодействие политике правительства Фукье-Тенвилль, руководивший организацией процесса, объединил или, как говорили тогда, «амальгамировал» дантонистов с генералом Вестерманом, арестованным по делу Ост-Индской компании, и др. — всего 16 обвиняемыми. Подсудимые требовали вызова свидетелей. Дантон построил свое выступление как обвинительный акт против Революционного правительства. Его громовой голос, яростность его нападок, сила убежденности потрясли слушателей. На третий день процесса Фукье-Тенвилль все еще не мог добиться желаемого результата. Лишь путем нарушения судебной процедуры процесс был завершен. 4 апреля революционный трибунал вынес смертный приговор обвиняемым. На следующий день он был приведен в исполнение. Дантон, поднимаясь на эшафот, обратился к палачу со словами: «Покажи мою голову народу — она стоит того» [80] J. F. Robinet. Le proces des dantonistes… Paris, 1879. Эта старая работа сохраняет свое значение. .

Разгром эбертистов и дантонистов, казалось бы, по первому впечатлению, должен был укрепить позиции Революционного правительства. Но в действительности это было не так. Кризис якобинской диктатуры не был преодолен; напротив, он углублялся.

Разгромив «снисходительных», Революционное правительство нанесло удар по силе, ставшей опасной для революции. Но оно само оказалось не в состоянии довести эту борьбу до конца. Ближайшие друзья Дантона Лежандр, Тальен, Тюрио и др. продолжали играть крупную политическую роль. А главное, та социальная среда, которая питала и взращивала «снисходительных», сохранялась непоколебленной и даже нетронутой; на место нескольких казненных она рождала сотни и тысячи новых противников революционной диктатуры.

Нанеся удар по эбертистам, призывавшим к мятежу, Революционное правительство не ограничилось этим. Несмотря на то что Шометт решительно осудил выступление эбертистов, он, как и некоторые другие левые якобинцы, был арестован и предан суду революционного трибунала. 13 апреля Шометт был казнен. В этом сказалась непоследовательность, ошибки даже таких великих революционеров, как Робеспьер, Сен-Жюст и их друзья. Одной рукой они карали врагов революции, другой — наносили удар по ее защитникам. Эта непоследовательность, эта противоречивость косвенно отражали противоречия, заложенные в самой природе этой революции — народной по своему характеру, плебейской по методам, стремящейся к установлению равенства и братства, а на деле — по своим объективным возможностям — способной лишь установить буржуазный порядок.