«Марсельеза» Рельеф Ф. Рюда на Трицмфальной арке в Париже
Требование свержения монархии с конца июня — начала июля обретает все новых и новых сторонников в батальонах федератов, в народных низах столицы и провинции. Тщетно жирондисты, напуганные огромным размахом движения, призывали к уважению конституционных норм. «Надо спасти государство каким бы то ни было образом: антиконституционно лишь то, что ведет к его гибели», — возражал Робеспьер [45] M. Robespierre. Oeuvres completes, t. IV, p. 307.
, и это был истинно революционный взгляд на вещи. Лишь инициатива народа, его действенное вмешательство в ход событий могли спасти революцию.
3 августа в Париже стал известен опубликованный за неделю до этого манифест герцога Брауншвейгского, командующего армией интервентов. Манифест раскрывал цели интервенции: австрийская и прусская армии «намерены положить конец анархии во Франции… и восстановить законную власть короля». Манифест грозил покарать бунтовщиков и подвергнуть Париж, в случае если будет затронута особа французского короля, военной экзекуции и полному уничтожению.
Герцог Брауншвейгский, публикуя от имени австрийского императора и прусского короля это угрожающее послание, рассчитывал запугать французов. Манифест произвел прямо противоположное впечатление. Он вызвал гнев французских патриотов и лишь ускорил уже назревавшее народное восстание. 47 из 48 секций Парижа потребовали от Законодательного собрания низложения Людовика XVI. С 5 августа почти открыто парижские секции стали готовиться к выступлению.
10 августа народ Парижа, поддержанный отрядами федератов, прибывшими из провинций, поднял восстание. Тюильрийский дворец, защищаемый наемными швейцарскими солдатами, был взят штурмом. Король и королева, укрывшиеся было в здании Законодательного собрания, по требованию революционной Коммуны, руководившей восстанием, были арестованы и заключены в крепость Тампль. Монархия, существовавшая во Франции около тысячи лет, была свергнута [46] См. P. Chaumctte. Memoires sur la Revolution de 10 aout 1792. Paris, 1893; F. Braech. La commune du 10 aout 1792. Paris, 1911; A. Maihiez. Le dix aout Paris, 1931, h ap.
.
По требованию Коммуны Законодательное собрание декретировало проведение выборов в Национальный конвент на основе новой избирательной системы, свободной от всех ограничений, связанных с имущественным цензом. Это значило, что вместе с монархией была ликвидирована и антидемократическая цензовая избирательная система. Французская революция, продолжая развиваться по восходящей линии, все явственнее обнаруживала свой народный характер.
Народное восстание 10 августа свергло не только тысячелетнюю монархию, но и политическое господство крупной буржуазии и ее партии — фейянов. На смену фейянам к политическому руководству пришли жирондисты. Они господствовали в Законодательном собрании, опираясь на поддержку перешедших на их сторону депутатов центра: в их руках фактически было правительство.
Но своеобразие положения, сложившегося после 10 августа, заключалось в том, что, наряду со старыми органами власти — Законодательным собранием и Исполнительным советом, возник новый орган, располагавший реальной властью в Париже — революционная Коммуна, опиравшаяся на революционный народ. Политическое руководство Коммуной принадлежало монтаньярам — якобинцам. Робеспьер, Марат, Шометт, Паш, в разное время вошедшие в ее состав, стали ее фактическими руководителями.
Уже на другой день после 10 августа обнаружились разногласия между Законодательным собранием и Коммуной. Все обострявшийся конфликт между официальными, «законными» органами власти и рожденной революционным творчеством масс Коммуной Парижа скрывал за собою более глубокое содержание. Прежде всего это была борьба Горы и Жиронды.
Жирондисты, при всех индивидуальных различиях их лидеров — Бриссо, Верньо, Бюзо, Ролана, представляли в конечном счете интересы провинциальной торгово-промышленной и земледельческой буржуазии, выигравшей от революции и потому на ранних ее этапах смело выступавшей против феодально-абсолютистских сил. Но, достигнув власти, превратившись, благодаря народному восстанию 10 августа (в котором они не участвовали), в правящую партию, жирондисты стали стремиться — как и ранее фейяны — к торможению революции. Они превращались в консервативную, а затем антиреволюционную силу, логикой борьбы скатывавшуюся к контрреволюции.
Читать дальше