Алексей Бычков - Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории

Результат осмотра местности, как нам кажется, подтвердил выдвинутую академиком Б.А. Рыбаковым гипотезу. Участок степи, выбранный для «ложных» веж, был крайне неблагоприятен для размещения русского войска. С севера — болотистый разлив Самары (видимо, его летописец называет «езером»). Впадающая в Самару речушка Гнилуша, у которой стояли вежи, — грязная, топкая, с солоноватой водой. Кругом пустота и солончаки. Характерно, что вокруг других становищ степь буквально заполнена каменными половецкими изваяниями — остатками половецких поминальных храмов предков (святилищ).

В междуречье же Самары и Быка их не было; это был гиблый, необитаемый участок, страшный мешок, в который коварно заманили удалых, но не очень дальновидных русских князей.

Русское войско захватило подставные вежи в пятницу. Ночь прошла в гульбе, а наутро в субботу русские воины увидели себя окруженными со всех сторон половецкими полками, выступавшими на горизонте «яко борове», то есть как густой лес. По развевающимся бунчукам (знаменам) Игорь узнал, что фактически на него вышла «вся половецкая рать». Помимо полков Кончака, в бою участвовал другой сильный половецкий хан, Гзак. Подошли полки орд Токсобичей, Колобичей, Етебичей, Терьтробичей, Тарголове, Улашевичей, Бурчевичей (все они перечисляются в русской летописи). Прижатые к топкому озеру-болоту, лишенные питьевой воды, русские воины были обречены на гибель, несмотря на безусловное личное мужество их военачальника и на их благородное решение не бежать, вырвавшись из вражеского кольца, что бы не оставлять на расправу пеших воинов.

Таковы были причины и обстоятельства гибели полков Игоря Святославича. Кончак перехитрил русских — заманил в ловушку и, пользуясь некоторой потерей бдительности, естественной после легкой победы, и ночной темнотой, захлопнул ее.

Благодаря этой нашумевшей победе Кончак стал самым могущественным феодалом в Половецкой земле. При этом следует отметить, что он очень разумно распорядился результатами победы. Уже на поле боя он выкупил князя Игоря у воина Чилбука, взявшего Игоря в плен. Затем, отделившись от Гзака, который кинулся грабить беззащитные земли Игоря, Кончак направил свой удар на Переяславское княжество, которым владел враг Игоря Владимир Глебович (напомним, что Владимир погиб, защищая Переяславль). Вернувшись в свои кочевья, он постарался женить юного княжича Владимира Игоревича на своей дочери, а также создал все условия для побега Игоря из плена; разрешил ему неограниченное передвижение по кочевью, предоставил отличных коней, собственных слуг и пр. Так он приобрел надежного союзника не только в лице самого Игоря, но и всей его семьи.

Таким образом, сепаратистские стремления, авантюрные, плохо организованные и продуманные выступления русских феодалов, ссорившихся между собой, способствовали росту могущества степных властителей, в частности наиболее деятельного из них — хана Кончака.

Умные и любящие свою родину русские люди отлично понимали, какой ужасный урон всем русским землям приносят такие поражения. Именно об этом и писал автор «Слова…», страстно призывавший русских князей к единению».

«Я разделяю мнение многих исследователей «Слова о полку…», считающих, что Каяла — название реки смерти, по которой согласно языческим верованиям русичей, уплывали в потусторонний мир души умерших. Употребление предлога «в» («въ дне Каялы») говорит в пользу мифологического истолкования Каялы, ибо русичи-язычники верили, что у мертвых есть свое жилище и что оно находится ниже дна реки. Уместным оказывается в этой связи и употребление слова «золото», так как оно (золото) было одним из характерных признаков царства мертвых (см.: Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982. С. 60–61, 70, 78, 105, 145). Поэтому бессмысленно искать Каялу на географической карте, а на ее дне — золото, будто бы насыпанное туда князем Игорем.

Поскольку Каяла названа в «Слове о полку Игореве» «рекой половецкой», постольку обоснованно предположение, что, по верованиям русичей, у каждого народа была своя река смерти».

Мнение третье. Князья шли не на бой, а на свадьбу.

А. Никитин. Половецкая Русь [49].

«Спала князю умъ по хоти…»

Муза истории Клио удивительна в своих пристрастиях. Она охраняет для потомков факты, на первый взгляд малозначительные, и ввергает в реку забвения народы и государства. События весны 1185 года, связанные с поездкой в Степь новгород-северского князя Игоря Святославича, так же мало повлияли на ход мировой истории, как разгром басками арьергарда войска Карла Великого в Ронсевальском ущелье в 778 году. Однако и то, и другое стало важным сюжетом для поэтов и спустя сотни лет дошло до нашего времени.