Алексей Бычков - Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории

Иногда в качестве доказательства резкого перелома в политике новгород-северского князя приводится почему-то принимаемый за княжескую летопись Игоря киевский летописный свод 1198 года (из которого взята большая часть приведенных выше сведений). Свод очень сложен по составу, в нем есть фрагменты летописания и Святослава, и Рюрика, и Андрея Боголюбского, и незначительные фрагменты личной летописи Игоря, но считать всю эту сложную летописную мозаику конца XII века летописью одного Игоря, выражающей только его взгляды, крайне неосторожно.

Как же автор «Слова» оценивал деятельность Игоря? Следует помнить, что создатель «Слова» говорил легчайшими намеками, иносказаниями, а иной раз красноречивым умолчанием.

При первой встрече с Игорем он вкладывает в его уста слова о том, что «лучше быть изрубленным, чем пленным!». Но ведь слушатели знали, что Игорю досталась наименее рыцарственная доля — он оказался пленником.

Цель похода в объяснении самого Игоря не в защите Руси; ему, гордому князю, хочется дойти до края Половецкой земли, испить шеломом Дону. Это сбылось: дошел, испил.

А вот первое обвинение автора поэмы содержится уже в начале поэмы, и скрыто оно среди намеков:

1. «Комони ржут за Сулою».

Весна. Половцы пригнали свои табуны к пограничной Суле.

2. «Звенить слава в Кыеве».

Киевский боярин Роман Нездилович вернулся 21 апреля из удачного похода в степь. Это первый день пасхи; в Киеве звонят колокола.

3. «Трубы трубять в Новеграде».

Игорь объявляет 23 апреля в своей столице начало похода.

4. «Стоять стязи в Путивле».

Полки уже заранее, до княжеского сигнала, собраны и стоят наготове (как и куряне Всеволода) в одном дне пути от пограничной Сулы.

В четвертой фразе предполагаемого запева содержится обвинение, выясняющееся из анализа событий марта — апреля 1185 года. Очевидно, Игорь не распускал полков, собранных в те дни, когда «туман» помешал ему принять участие в походе против Кончака.

Рыцарственные куряне, которыми мы так восхищаемся, изображены в поэме не защитниками Руси, а смелыми удальцами, разъезжающими по степи «ищучи себе чести, а князю — славе».

Второе и очень серьезное обвинение Игоря и его сподвижников — победа при первой встрече с половецким кочевьем, когда конница юного Святослава Ольговича, «рассушась стрелами по полю, помчаша красный девкы половецкыя». Всей Игоревой рати из-за погони за трофеями пришлось заночевать на месте, а вследствие этого погибнуть. Летописец по этому поводу употребил только одно слово — «ополонишаася». Автор же «Слова…» красиво, но беспощадно перечисляет все категории богатой добычи, а затем еще раз противопоставляет свои слова реальности; победитель Игорь достоин быть награжденным червленым стягом с серебряным отружием… но «третьего дни к полуднию падоша стязи Игоревы».

Об участии самого Игоря в трехдневном сражении сказано непозволительно мало — всего-навсего три слова: «Игорь полки заворочает». Разве это герой поэмы? Его здесь нет.

Когда автор переходит к трагическому финалу событий, он не забывает напомнить слушателям: «сваты попоиша, а сами полегоша». Игорь — сват Кончака, но он жив, а полегли его воины. Это — третье обвинение.

Четвертое обвинение — туча и тоска Руси, плач овдовевших русских женщин в результате нападения половцев.

Пятое обвинение — речь Святослава: осужден преждевременный поход, поражение на Каяле Игоря и Всеволода, степняки «по Руси и по Суле грады поделиша». Кончак наступал на Киев и Переяславль широким фронтом — по правому и по левому берегу Днепра. Поражение усилило половцев-тюрок. Рано князья начали «себе славы искать».

В поэме прямо и иносказательно перечислено много провинностей Игоря, поэтому нельзя считать, что автор прославлял Игоря, или — что еще абсурднее — будто Игорь «разрешил» написать поэму о себе, или сам написал об этом. Автор «Слова…» был не слугой, а судьей Игоря.

Но почему же создается впечатление, что он славит Игоря, подчеркивает храбрость Олегова гнезда, призывает всех князей вступить в золотые стремена «за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святославлича»?

По всей вероятности, потому, что в тех условиях, когда Игорь вернулся («по малых днех») из плена осенью 1185 года и прибыл к Святославу и Рюрику в Киев за помощью, перед русскими патриотами стояли две важнейшие задачи: во-первых, сплотить воедино всех русских князей, прекратив «княжее непособие», и, во-вторых, оторвать Игоря от союза с Кончаком и заставить остальных князей простить виновного.