Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Впрочем, и вести переговоры было не с кем. Магнаты во главе с Вишневецким выступали решительно против любых уступок «черни», а те, кто высказывался за перемирие (тот же Кисель), предлагали такие условия, на которые ни за что не согласились бы «показаченные». Богдан уже начинал понимать, что компромисса и возврата к старому быть не могло. Рубикон давно уже перейден. Слишком много крови пролилось, и слишком пьянило чувство свободы.

В сентябре 1648 года происходит третье генеральное сражение, на этот раз под Пилявой. В Речи Посполитой для спасения отечества было объявлено посполитное рушение 43. Командующими этого ополчения назначили нерешительного Д. Заславского, известного своей ученостью Н. Остророга и запальчивого молодого А. Конецпольского. Хмельницкий прозвал их «периной», «латиной» и «детиной». Войско насчитывало сорок тысяч шляхетского ополчения, восемь тысяч немецкой пехоты. Вместе с челядью силы поляков достигали девяноста тысяч 44. В их распоряжении имелись около ста пушек и огромный обоз, насчитывавший пятьдесят тысяч возов.

Шляхта, в большинстве своем в глаза не видавшая казаков, бахвалилась, обещала разогнать «чернь» нагайками. У Хмельницкого общая численность войска тоже достигала почти ста тысяч, но из них только чуть более половины были должным образом вооружены. Остальные – «крестьяне от плуга».

Сильной стороной казаков была их пехота, под защитой обоза не знавшая себе равной в Европе. У поляков, наоборот, славилась конница, прежде всего тяжелые гусары и легкие драгуны. Противостоять им в открытом поле казаки не могли, поэтому Хмельницкий решил сразу занять такую позицию, которая нейтрализовала бы преимущество польской конницы. Болотистая местность под Пилявой на берегу реки иквы как раз соответствовала этим требованиям.

Лагерь поляков растянулся на восемь километров, его никто не укреплял. Единоначалие у них отсутствовало, распоряжения не выполнялись, план действий так и не был разработан. Двадцать первого сентября начались бои за переправу. На следующий день казаки укрепляли табор, а к вечеру подошел отряд татар около шести тысяч человек. Двадцать третьего сентября казакам удалось захватить переправу и оттеснить поляков к их лагерю. К вечеру в польском войске все больше проявлялись панические настроения, особенно подогретые слухом о приходе всей орды. Поздно вечером военоначальники тайно покинули лагерь вместе с конницей. Попытки организовать отход ни к чему не привели. Тысячи обезумевших от ужаса людей бросали оружие и бежали куда глаза глядят. На долгие десятилетия презрительное прозвище «пилявчики» стало синонимом трусости и позора. Казакам достался весь обоз с артиллерией, огромным запасом пороха, десятки тысяч возов и прочая добыча. Путь за Запад был открыт.

Шляхта убегала за Вислу. Еще никогда в истории казакам не удавалось поставить под свой контроль столь огромную территорию. Появляется идея распространения казацкой власти не только на узкую территорию вокруг Чигиринщины, но и на все украинские территории.

На казацкой раде обсуждали дальнейшие шаги. Во многом подчиняясь мнению большинства, Хмельницкий принимает решение идти дальше, на Запад. Об этом говорил и Тугай-бей: либо до полной победы, либо до устраивающего всех мира. Главной надеждой был начинавшийся элекционный сейм (сейм, на котором избирали короля. – Т. Т. ). Богдан собирался поддержать того претендента на польский престол, который изъявит готовность пойти на перемирие с Войском Запорожским.

Хмельницкий не спешил воспользоваться выигрышной ситуацией. Шестого октября войска казаков подошли ко Львову, но гетман умышленно затягивал осаду города. Многие объясняют это сентиментальными чувствами по отношению городу, где он учился и где прошла его юность. Действительно, есть свидетельства, что Богдан прослезился, слушая, какие трудности испытывает город во время осады 45. Но это не мешало ему твердо настаивать на контрибуции, а в ответ на все просьбы «отцов города» отсылать их к Тугай-бею.

Именно в обозе подо Львовом Хмельницкий через своего бывшего учителя иезуита Андрея Мокрского начинает переговоры с королевичем Казимиром, недвусмысленно высказавшись в пользу его кандидатуры на выборах короля. Правда, и другому кандидату, трансильванскому князю Юрию I Ракочи (Георгий, Дьердь, Дарий. – Т. Т. ), Богдан давал ясные сигналы поддержки. Но венгр в разгар элекционной кампании умер.