Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

После того как оставленный замещать Дорошенко Демьян Многогрешный на Глуховской раде 1669 года провозгласил себя Левобережным гетманом, Самойлович стал генеральным войсковым судьей и отправился в Москву с различными поручениями. В частности, он сумел добиться обещания выслать войско Г.Г. Ромодановского и освободить казаков, сосланных в Сибирь.

В ночь на 13 марта 1672 года старшина ворвалась в дом Многогрешного и силой привела его к голове московских стрельцов Григорию Неелову. Многогрешный пытался сопротивляться, но его ранили из пистолета и тайно вывезли в Москву. Там Многогрешного обвинили в измене (в сношениях с Дорошенко), пытали и вместе с братом приговорили к отсечению головы. Двадцать восьмого мая Многогрешный уже взошел на плаху, когда прискакал гонец и объявил «государеву милость»: казнь заменили ему ссылкой в Сибирь 6.

Семнадцатого июля Самойлович в Конотопе был провозглашен гетманом. Все происходило по сценарию организаторов свержения Многогрешного – полковников Д. Райчи и К. Солонины. Именно они под руки подвели Самойловича и поставили, как того требовал обычай, на стол, после чего ему вручили клейноды – символы гетманской власти.

Утверждение многих историков, что Самойлович был «старшинским гетманом», во многом справедливо. Это был старшинский переворот, и результатом его стало принятие так называемых Конотопских статей, согласно которым гетман должен был советоваться во всех делах со старшиной, никого не наказывать и не отстранять от должностей без решения суда. Запрещались гетману и любые сношения с Дорошенко, контакты и сочувствие ему стали одной из главных причин падения Многогрешного. Наконец, было запрещено держать охотницкие войска, а также собирать пошлины с винокурения и мельниц. То есть гетман лишался как военной, так и экономической власти. Впрочем, очень скоро Самойлович нарушил эти запреты.

Начало гетманства Самойловича совпало с грозными европейскими событиями. После того как турецкая армия вместе с П. Дорошенко взяла в 1672 году Каменец-Подольский, многие со страхом ожидали похода Дорошенко на Киев и Левобережье. Как писал С.М. Соловьев, весть о взятии Каменца произвела в Москве «страшное впечатление» 7. Казаки поговаривали, что скоро сам московский царь будет кланяться султану, как кланялся польский король.

Самойлович засыпал Алексея Михайловича паническими письмами с просьбой о присылке войск. Алексей Михайлович назначил чрезвычайные сборы со всех поместий и вотчин и объявил о своем намерении лично выступить к Путивлю. Не успокоившись на этом, Самойлович направил в Москву известного своими интригами Нежинского протопопа Семена Адамовича с тайной инструкцией убедить московское правительство идти на Дорошенко войной, а для начала провести диверсию в Крыму. Заверяя царя в своей верности, Самойлович выслал в Москву в качестве заложников своих сыновей – Григория и Семена 8.

Протопоп был отпущен с Москвы с большими почестями и обещаниями послать Дорошенко увещевательные грамоты, а если тот не послушается, идти на него войной. Чтобы продемонстрировать серьезность планов царя выступить в поход против турок, гетманские сыновья (вместе со многими «иноземцами») были приглашены на церемонию перевоза пушек из Никольских ворот в Спасские ворота.

Кроме того, царь назначил нового Киевского воеводу Ю. Трубецкого, которого Самойлович в начале февраля 1673 года встретил с великой помпой в десяти верстах от Сосницы. Затем такая же церемония прошла в Киеве с участием духовенства во главе с архимандритом Киево-Печерской лавры и. Гизелем.

Алексей Михайлович официально уведомил Варшаву, что считает себя свободным от условий Андрусовского перемирия. Но план А. Матвеева использовать положения Бучачского договора Речи Посполитой с Портой для того, чтобы принять Украинское гетманство «под руку» царя, вызвал у Самойловича панику. Он боялся, что Москва пожертвует им, как недавно Многогрешным, дабы получить в свое распоряжение всю Украину. Когда к нему приехал подьячий С. Щеголев, гетман высказался категорически против каких-либо переговоров с Дорошенко. Вместо этого он советовал идти на Правобережье войной, тогда-де «и не в честь будут сдаваться». Не хотел гетман и того, чтобы по просьбе польского правительства освобождали знаменитого запорожского атамана Ивана Сирко, уже возвращенного к тому времени из Сибири 9. В нем он тоже видел потенциального соперника.