Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

В октябре 1671 года между Многогрешным и Дмитрашкой произошел открытый конфликт. Дмитрашка писал Киевскому воеводе Г. Козловскому, что «переясловской полковник Дмитрашка Райча, по его гетманскому писму и посылки, учинился ему гетман непослушен; и он де гетман, за то его непослушение, идет на него Дмитрашка под Барышевку». Многогрешный просил у киевских воевод ратных людей, но те дать «не смели» 40. Между тем Дмитрашка собрал на раду своих сотников, призывая ехать к Ханенко и Сирко и обещая, что польский король пришлет им помощь. Нежинский воевода и. Ржевский дал гетману военную помощь, и он вместе с русскими войсками подступил к резиденции Дмитрашки Барышовке. Казаки биться с Многогрешным не пожелали 41и открыли ворота. Райча заплакал с досады, но «добил челом» и приехал с женой и двумястами казаками. Гетман велел «полковника и сотников оковать», казаков «по полкам розобрать за-варту» («разослать по полкам под стражей». – Т. Т. ), а на его место назначил полковником бунчужного Стрыеского 42.

Что было причиной конфликта Дмитрашки с Многогрешным – неизвестно. Правда, имеется свидетельство, что гетман «пьяной, полковника Дмитряшку изрубил саблею у себя в светлице» 43. Но мы не знаем, произошло ли это до бунта Райчи или уже позже. Скорее всего, полковник просто попытал счастья, но, не будучи популярным среди казаков, проиграл. Тогда он решил добиться власти другим способом и организовал заговор против гетмана.

Впоследствии старшина обвинит Многогрешного, что тот без суда смещал с урядов (с должностей. – Т. Т. ) и назначал на них своих родственников и друзей. Известно, что в 1671 году был отстранен от своей должности Стародубский полковник П. Рославец и посажен за караул. Черниговский полк гетман отдал своему брату Василию. В нетрезвом виде он порой бросался на старшин, рубил саблей: «А в другое время был пьян и бил по щекам и пинками, и хотел убить саблею судью Ивана Домонтова… и ныне его гетмана вся старшина боитца взгляду и говорить ни о каких делех не смеют, что гетман стал к ним непомерно жесток» 44.

Богдан Хмельницкий тоже пару раз «рубанул саблей» старшин во время спора на советах, но то, что прощалось великому гетману, никоим образом не позволялось Многогрешному. Да и времена были уже иные.

В 1672 году по Украине прошел слух о намерении царя переменить гетмана, а на его место назначить Киевского полковника Константина Солонину. Солонина в это время находился в Москве с целью участия в русско-польских переговорах. Когда разгневанный и встревоженный Многогрешный сообщил об этом Нежинскому протопопу, тот отвечал, что, мол, это не так. «И гетман де на него осердясь, и хотел было ему протопопу своими руками отсечь голову саблею у себя в светлице, и бранил де его всячески, и говорил де ему протопопу: ты де заодно с москалями мною торгуешь».

Вообще, этот слух о назначении Солонины окончательно выбил гетмана из колеи. Он «пил непомерно, и сердит был многое время» 45. В конце февраля 1672 года Многогрешный получил царскую грамоту, в ней говорилось, что Алексей Михайлович не собирается назначать Солонину гетманом «без челобитья и без прошения всего войска запорожского и без рады войсковой» 46. Формулировка была явно слишком расплывчатая, чтобы снять все сомнения Многогрешного.

В марте 1672 года в Батурин приехал стрелецкий полуголова А. Танеев. Переговоры с ним стали решающими в судьбе гетмана. Он был в дурном настроении, говорил резко и не задумываясь о последствиях. В частности, Многогрешный заявил, что не может не волноваться, раз Солонину вопреки статьям не пустили на переговоры с поляками. А великий государь «преславный город Киев и все малороссийские городы не саблею взял», поддались они царю добровольно «для единые православные християнские веры и для охранения соборныя апостолския церкви и для обороны от нахождения неприятелских иноверных сил» 47.

К этому далеко не самому благоприятному первому впечатлению от гетмана добавился целый поток обвинений, высказанных главой батуринских стрельцов Нееловым. Он сказал Танееву, «что гетман, конечно, соединился с Дорошенко», а Д. Райча и П. Забела, напротив, верны царю 48. Неелов также передал слова Нежинского протопопа, тот «велел беречься, чтоб какова дурна… не учинилось в Украйне» 49.

Спасский собор Селингерска. Изображение XIX в.

Дальше все развивалось по сценарию приключенческого романа. Восьмого марта ночью заговорщики – старшины П. Забела, и. Домонтович, и. Самойлович и Д. Райча (преимущественно «обиженные» гетманом) – собрались на дворе П. Забелы, переодевшись стрельцами. Там они встретились с Танеевым и начали причитать: «...беда де их великая и печаль неутешимая и слезы неутолимые, что, по наученью дияволскому, а по прелести Дорошенковы, гетман… великому государю изменил и соединился с Дорошенком турского салтана под державу» 50. При этом Забела подчеркивал, что Глуховские статьи составлял он сам, поэтому и все нарушения гетмана видит хорошо. Это позволяет согласиться с мнением А. Лазаревского, что Забела сам надеялся стать гетманом и ради этого все и затеял 51.