Жорж Ленотр - Повседневная жизнь Версаля при королях

Несмотря на пересуды и завистливые сплетни, муж никогда в ней не сомневался. Он обожал жену. Находясь в разлуке, он всегда упрекал себя за нетерпение, с каким стремился к ней, и старался победить «чрезмерность своих чувств». Он посылал ей нежнейшие письма и, выдавив из пальца капельку крови, рисовал пылающее сердце с именем Луизы-Аделаиды. В ответ она писала такими же чернилами, но обмакивала свое перо в кровь, извлеченную из пальца придворной дамы мадам де Магон. А наивный влюбленный муж покрывал эти письмена, один вид которых «приводил в смятение его разум», пылкими поцелуями.

Несмотря на свою храбрость, принц не знал удач в военных походах: он был слишком мнителен и неуверен, чтоб командовать армией. Излишне щепетильный, он требовал от солдат жесткой дисциплины: даже брань в адрес крестьянина на завоеванной земле сурово каралась. Он испытывал постоянные угрызения совести и в письме, адресованном своему наставнику Бовилье, спрашивал, каким образом он должен поститься, находясь в походе. С подобными вопросами он обращался и к Фенелону: не грешно ли стать со своим штабом на постой в женском монастыре? Напрасно епископ пытается его успокоить, напрасно старается предостеречь от излишней нравственной скрупулезности и склонности к сумрачной религиозности. «Что касается вашей веры, изо всех сил старайтесь придать ей больше мягкости, снисходительности, человечности и научитесь отстранять от себя все, что кажется мелочами». Он призывает его к душевной радости: «грусть иссушает тело…»

Как известно, этим превосходным рекомендациям было суждено остаться без применения. За какую-то неделю в блеске молодости, в полном расцвете сил резвушка-принцесса и ее умница-муж умерли, умерли от таинственной болезни, которую врачи, чтоб скрыть свою несостоятельность, назвали «злокачественной корью».

Уже давно подозревая, что в окружении принца что-то замышлялось, король приказал принести шкатулку, где внук хранил самые важные бумаги. Здесь обнаружились «Обязанности короля», проекты реформ Вобана, сочинение «О необходимости вернуть народу отнятые права и создать свободное, справедливое правление». Людовик XIV ничего в этом не понял или, будучи умным человеком, сделал вид, что не понял. Он объявил, что в бумажонках речь идет о каких-то «денежных делах», и приказал все сжечь.

Однако каким-то образом самые существенные сочинения избежали огня. Людовик XV не воспользовался ими: его вкусы были совсем иными. Но сын его, «добрый дофин» воспринял их как некий завет, который ему надлежало исполнить. В этих-то убеждениях он и воспитал своего первенца, будущего Людовика XVI. Так отпечаток влияния, которым пятьдесят лет тому назад, благодаря деятельности его воспитателей, был отмечен герцог Бургундский, оказался переданным как своеобразное наследство.

Став королем, именно этот наследник — единственный из всех, кому привелось владеть этим духовным достоянием, — скромно взялся за починку дряхлого, рассевшегося здания. Как всем хорошо известно, эта попытка кончилась крахом. Идеи Фенелона были верны и патриотичны, но за их осуществление принялись слишком поздно. Нация устала ждать и сама весьма грубо, на свой лад приступила к ремонту.

И все же, проходя в южной части версальского замка по маленьким комнатам, нельзя не думать без грустной симпатии об этих бедных, по воле рока не достигших трона принцах. Предвидя подлинный ужас неизбежной катастрофы, они силились ее предотвратить. А тем временем во всех остальных апартаментах и залах огромного дворца вконец запутавшаяся монархия, щеголяя утонченными манерами и соря деньгами, беспечно и весело торопилась к своей гибели.

В версальском музее хранятся то ли картины, то ли гобелены, изображающие событие, произошедшее 16 ноября 1700 года, одно из наиболее значительных в царствование Людовика XIV.

После церемонии утреннего вставания король велел позвать в кабинет испанского посла, придворных и, представляя им своего стоявшего тут же внука, герцога Анжуйского, торжественно провозгласил: «Господа, перед вами — испанский король».

Посол бросился на колени и сымпровизировал на родном языке пространную речь. Когда он закончил, король сказал: «Поскольку он еще не понимает по-испански, отвечу за него я. Самим фактом своего рождения он призван носить эту корону. Таково желание и испанской нации: она настойчиво меня об этом просила. Я с радостью выполняю ее чаяние. Да сбудется воля Всевышнего». По свидетельству «Меркюр галан», [86] «Меркюр галан» — первоначальное название основанной в 1672 г. газеты «Меркюр де Франс», публиковавшей новости двора, сочинения в стихах и анекдоты. выслушав это четкое объяснение, посол воскликнул: «Что за радость! Пиренеев больше нет, мы теперь — одно!» Впоследствии это высказывание было приписано Людовику XIV и до сих пор фигурирует в истории в качестве одного из лучших его изречений.