Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- Вы уж скажете тоже мне... - он уже совсем забыл о ране и о прежнем насмешливом тоне хозяина; обстановка, куда он попал, успокоила его, хотелось казаться выше, сильнее, значительнее, и он заговорил о первом, что пришло ему в голову:

- Вот ежели золотые россыпи найду, добуду золото там или серебро пусть, то государыне преподнесу непременно.

- Значит, вы у нас еще и рудознатец? - насмешливый тон вновь вернулся к графу. - А говорили, из купеческого сословия.

- Я тебе, Иван Симонович, время будет, так расскажу о его похождениях, - пояснил Кураев, - впору о нем были слагать.

- Недооценил я вас, молодой человек, недооценил, - Гендриков встал и подошел поближе к креслу, где располагался Зубарев, чуть наклонился и спросил участливо:

- Болит нога?

- Чуть, - дернул подбородком Иван, - не стоит беспокоиться.

- А вы терпеливый человек, - похвалил его граф, - я все ждал, когда вы помощи попросите, лекаря там доставить или еще чего. Молодцом, из вас выйдет толк.

- Предлагал ему на службу определиться, да не захотел, - подмигнул Зубареву Андрей Кураев.

- Может, он и прав, - задумчиво проговорил граф и осторожно пощупал ногу Ивана в области ранения. - Давайте-ка я осмотрю вас, - предложил он вдруг.

- Вы? - поразился тот. - Вы что, лекарь?

- Граф у нас на все руки мастер, - пояснил Кураев, - он в стольких сражениях участвовал, что научился лекарскому искусству, да и не только ему. Так что не переживайте, живы останетесь.

- Идите за ширму и обнажите ногу, - приказал граф таким тоном, что при всем желании Иван не мог ослушаться.

Иван зашел за ширму в углу кабинета, стянул панталоны и, смущаясь, ждал, пока Гендриков закончит осмотр, потом смазал ему рану чем-то едучим, забинтовал. Кураев же, в это время, преспокойно сидя в кресле, раскурил трубку и давал пояснения:

- Иван Симонович обладает у нас многими талантами. Если бы вашему знакомцу, как там его, Ваньке Каину, и его подручным пришлось скрестить шпаги с его сиятельством, то им бы никакой лекарь не помог...

Гендриков меж тем закончил перевязку и попросил Кураева полить ему на руки из фаянсового кувшина, и все также насмешливо глянул в сторону Зубарева, и сказал:

- А ногу придется отнять...

- Как отнять?! - чуть не подпрыгнул Иван.

- Если и дальше будете водиться с такими людьми, как Ванька Каин и ему подобные, то отнимут не только ногу, но и голову заодно. Вы поняли, что я имею в виду? - закончил он, смеясь.

- Как не понять, понял, - вздохнул Зубарев и вышел из-за ширмы. Премного вам благодарен. Пойду я...

- Куда вы? - подошел к нему Кураев. - Ночь на дворе, да и, надеюсь, граф не отпустит вас в столь поздний час, чтоб вы ему потом еще больших хлопот по вашему излечению не доставили.

- Оставайтесь, оставайтесь, - сухо подтвердил Гендриков слова Кураева, и было не понять, от души ли он говорит или из долга хозяина, - места хватит. Этот дом рассчитан на прием до полусотни гостей. Сейчас пройдем в гостиную ужинать. Для меня обычно там накрывают, когда я приезжаю один без семьи.

Рана все же давала о себе знать: во время ужина Иван постоянно клевал носом и лишь изредка отвечал на вопросы, которые ему задавали граф или Кураев. От выпитого вина, которого ему в жизни пробовать не приходилось, он совсем осоловел и с нетерпением ждал, когда Гендриков прикажет слуге провести его в спальную комнату для гостей. Едва его голова коснулась подушки, как он заснул.

Андрей Кураев и граф, оставшись наедине, некоторое время молчали, потом хозяин дома осторожно произнес:

- Занятный молодой человек. Я бы не отказался взять его к себе на службу. Мне нужен свой человек в Сибири.

- Будто бы мало у вас там, граф, своих людей, - не поднимая глаз от стола, ответил Кураев.

- Как знать, как знать... Сколько бы ни было, а лишние не помешают.

- Я недавно из Сибири, - пояснил поручик, - там на юге, в степях, было весьма неспокойно...

- Слышал, слышал об этом, - кивнул граф, - мне давали читать донесение тобольского губернатора Сухарева. Но, думается, подобных волнений теперь долго не будет.

- Все зависит от обстоятельств...

- А обстоятельства создает человек, - закончил граф. - О каких золотых приисках он давеча говорил?

- Мечтает отыскать золото где-то на Урале и думает разбогатеть на нем, а затем получить дворянство.

- Не дурно задумано, - постучал граф серебряным ножом по вилке со своей монограммой. - А в Сенат он, выходит, прошение на разработку тех приисков подал?

- Именно так. Помочь бы ему, - неопределенно заметил Кураев.