Цезарь Солодарь - Темная завеса

- Господин из Одессы?

- Почти, - шутливо ответил я, вспомнив, как в детстве вместе со сверстниками чрезвычайно гордился территориальной близостью моей родной Винницы к знаменитой Одессе.

- Здесь, извините, не стоит так шутить, - заметила продавщица. И объяснила нам, почему в универмагах так опасаются бывших одесситов...

Для молодых людей, жульничающих в универмагах и промышляющих другими операциями такого рода, это зачастую единственный способ заработать на жизнь - на одни подачки общины и Сохнута не проживешь! Несмотря на обнадеживающие обещания тех, кто усиленно помогал им осесть в Западном Берлине, они за полтора года не сумели найти работу. Неудивительно: в городе 45 000 безработных, причем не менее четверти составляет молодежь. Если кому порой и попадается работа, то случайная, непостоянная и не совпадающая с жизненными планами молодых.

Горькая пища духовная

Встретил я бывшего студента. Знаю с его слов, где и на каком курсе он учился, но умолчу. Он был со мной сравнительно откровенен. После неоплаченного испытательного срока ему удалось устроится упаковщиком мебели. Вскоре фирме подвернулся, однако, более опытный упаковщик, и парня перевели в подносчики.

- Материально помогать отцу и матери я не в состоянии, рассказывает он. - Не могу себя, конечно, сравнить с нищим мандолинистом. Может быть, вы его видели на Курфюрстендам, у него на рукаве желтая повязка, какую при Гитлере должны были носить евреи. Но зарабатываю я пока не намного больше, чем он. Зато пищей духовной идейные покровители питают меня до отвала. - Парень протянул мне брошюрку с изображением семисвечника на голубой обложке. - Вот посмотрите, учебный план на третий семестр.

- Вы учитесь? - удивился я. - Где?

- Я нигде не учусь, меня учат. В школе при общине. Занятия, конечно, вечерние. Учеба вроде добровольная, могут учиться даже пенсионеры. Но, - усмехнулся мой собеседник, - слушатели моего поколения больше интересуют школьное начальство. Нас ведь надо интенсивно закалять в идейном плане. Зато плату за наше обучение вносит община.

Учебный план заполнен, как я мог убедиться, преимущественно лекциями на политические и исторические темы. Естественно, в сионистском и националистическом духе. Одна из первых в триместре двадцати четырех лекций посвящена, например, деятельности берлинской организации сионистской молодежи накануне второй мировой войны, другая - "жгучей" для современного Израиля проблеме чернокожих евреев.

В работе школы, очевидно, заинтересованы международные сионистские организации. Об этом свидетельствует прежде всего поставленный на широкую ногу подбор преподавателей из зарубежных стран. В числе лекторов-гастролеров можно найти имена Граба из Тель-Авива, Шверценца из Хайфы, Лоуренса из Лондона, Лансбурга из шведского города Упсалы. Не менее обильно представлены лекторы из ФРГ.

Но многие ответственные темы доверены, надо признать, местным силам. Скажем, Хейнц Эйсберг посвящает свою лекцию анализу взглядов и деятельности гитлеровского дружка и подручного Альберта Шпеера.

Один из руководителей кровавой расправы фашистов с евреями, избежавший виселицы, влиятельный министр третьего рейха Шпеер, после отбытия назначенного ему Нюрнбергским международным трибуналом двадцатилетнего тюремного заключения настолько "перестроился", что привлек особенное внимание израильских сионистов. Не случайно группа студентов-историков из Тель-Авива во главе с профессором Циммерманом даже навестила престарелого нациста на его вилле в Гейдельберге. Беседа, судя по изложению израильских газет, прошла вполне мирно, даже трогательно.

"Мы спросили Шпеера, - рассказывает инициатор встречи молодых израильтян с нацистским бонзой Циммерман, - как он пришел к тому, что стал соучастником преступлений. Так оно получилось, ответил Шпеер. Я не был слепым и фанатичным последователем Гитлера, я просто делал служебную карьеру. А когда служишь верой и правдой, то не думаешь о людях, думаешь только о задании, которое надо выполнить любой ценой. При таком отношении к заданию, к служебным обязанностям сглаживается разница между чиновником в министерстве, директором завода и охранником концентрационного лагеря..."

Развивая демагогическую, мягко говоря, мысль знатного гитлеровца, внимавшие ему молодые израильтяне вполне могли вдохновенно развить ее применительно к практике сионистских карателей: если, мол, "думаешь только о задании, которое надо выполнить любой ценой", наверняка сглаживается разница между спасающим детей врачом-педиатром и, скажем, оккупантом, который, ревностно выполняя задание, истязает детей на захваченной арабской земле.