Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

-- А вы там как очутились?

-- Как? Да очень просто -- раз, два в тюрьму попал, а оттуда прямой путь в Соловки... Рецидивист, а по нашему -- старый уркан... Ну, да я недолго там был...

-- Амнистiя была?

-- Амнистiя? Ну, это только дураки в совeтскiя амнистiи вeрят. Бумага все терпит. Я сам себя амнистировал.

-- Как это?

-- А так -- до острова меня так и не довезли. Я еще с Кеми смылся. Да, вот, не повезло -- опять по новой засыпался...

-- Много дали?

-- Да трояк. А вам?

-- Пять лeт.

-- Ишь ты... За очки, значит, добавили... А вам?

-- Три.

-- Ну, что-ж, -- философски замeтил Митя. -- Трудновато вам будет... Я уж вижу, что вы тут как какiе иностранцы. Вот, к примeру, вы, вот -- вас тоже Дмитрiем звать?

-- Да.

-- Тезки, значит... Да, так вот, вмeшались вы за этого попа. В другой раз лучше и не думайте.

-- Почему это?

-- Да, вот, дядю Боба еще малость с пугаются. А вас-то живым манером на тот свeт без пересадки пустят. Тут ребята аховые. Им и своя, и чужая жизнь -- копeйка.

-- Так, значит, молчать и смотрeть, как старика грабят?

-- А что-ж дeлать-то? Жадные сволочи вездe есть. Мeшай, не мeшай -- все едино ограбят. Не один, так другой... Вездe теперь так. Развe только в Соловках? А тут слабым -- могила. Да и сильным-то, по совeсти говоря, тоже не лучше. 294

-- Почему это?

-- А потому -- на них самую тяжелую работу в лагерe валят. Не дай Бог! Полгода еще от силы отработать можно, а потом либо в яму, либо инвалид... Могильное заведенiе... А у вас какiя спецiальности?

-- Я -- художник, -- отвeтил Дима.

-- Вот это -- дeло, -- обрадовался Митька. -- Вид-то у вас щуплый. Вы на врачебной комиссiи в лагерe кашляйте и стоните побольше, что-б в слабосильные записали... А потом, значит, плакаты рисуйте... Знаете, которые вродe насмeшки висят: Как это там?.. Да... "Коммунизм -- путь к счастью"... А то вот еще: "Труд без творчества есть рабство"... Карьеру сдeлать можно!

-- Противно это.

-- Ну, а что-ж дeлать то? Развe-ж лучше в болотe или лeсу погибнуть? Вот сами увидите, какое там дeло дeлается, какое там "трудовое перевоспитанiе" идет. Ну, а у вас, дядя Боб, какая спецiальность?

-- Да теперь врач.

-- Избави вас Бог говорить про это, -- серьезно предупредил Митя. -Живут-то врачи еще ничего -- сытнeй и чище, чeм другiе, но работа уж совсeм каторжная. В гною, да в крови купаться придется. Люди с ума сходят. Лучше уж в канцелярiю куда идите...

-- Развe можно выбирать?

-- Ну, первые мeсяцы трудно будет. Но знакомых там, на Соловках, обязательно встрeтите -- помогут. Тут такая, вот, помощь -- друг друга вытаскивать -- по нашему блату -- первое дeло. Да потом вы этак, по одесски знаете: "а идише Копф" -- по жидовски. Изворачиваться нужно, ничего не сдeлаешь...

-- Ну, а вы сами-то как?

-- Я-то? -- Старый безпризорник увeренно усмeхнулся. -- Мнe бы только до весны, да что-б на самый остров не угнали. А там -- пишите письма...

-- Сбeжите?

-- Ясно, как самовар.

-- И опять на воровство?

-- А что-ж мнe больше дeлать-то? -- с неожиданной грустью сказал Митя, -- Вот, я в Одессe думал со скаутами 295 пожить -- в люди выбиться. Да сами знаете, как с нашим братом обращаются. А теперь уже поздно. Засосало. Да и куда мнe идти? Эх, все равно, вся наша жизнь уже пропащая...

Шедшiй рядом солдат неожиданно крикнул:

-- Эй, ты, шпана, иди на свое мeсто, а то враз прикладом огрeю!

Митька мгновенно скользнул в заднiе ряды этапа. Нeсколько минут мы шли молча, думая о неприглядном будущем.

-- Да, Диминуэндо, попались, видно, мы в передeлку. Таким бывалым ребятам, как Митька, еще ничего, а нам туговато придется

-- Ну, и что-ж? -- бодро откликнулся Дима. -- Бог даст, как-нибудь выкрутимся. ГПУ туда скаутов порядочно нагонит -- будем изворачиваться -всe за одного, один за всeх. Ладно! Бог не выдаст, ЧК не съeст...

Старые друзья

Мы подходили к вокзалу, когда меня с троттуара кто-то окликнул. Уже смеркалось, и я не мог узнать человeка, крикнувшаго мнe "дядя Боб!"

Я привeтственно махнул рукой в пространство и с медленно ползущим этапом пошел дальше.

Когда мы уже грузились в товарные вагоны, я услышал звуки спорящих голосов. К нам подходил начальник конвоя и рядом с ним высокiй человeк в черном костюмe, с дамой под руку.

-- Тов. Начальник! Вы не можете мнe отказать в этом, -- говорил незнакомец. -- Я только что прибыл с плаванья и завтра опять ухожу в море. Мнe нeту времени бeгать за разрeшенiями. А это -- мой старый командир. Я ему должен 100 рублей. Не обращаться же мнe, в самом дeлe, сейчас к Начгару27 или коменданту станцiи только для этого пустяка.

27 Начальник Гарнизона

Начальник конвоя колебался. Но тут раздался знакомый голос: