Константин Богданов: Право на сон и условные рефлексы: колыбельные песни в советской культуре 1930–1950-х годов

Особенное место в этом ряду заняла «Колыбельная» Джамбула, появившаяся в 1937 году на страницах газеты «Известия» [62] Джамбул. Колыбельная песня // Известия. 1937. 5 августа. , а позднее растиражированная многочисленными публикациями казахского поэта-орденоносца [63] Джамбул. Колыбельная песня / Перевод с казахского. Рис. М. Полякова. М.; Л., 1938 (тираж — 100 тыс. экз.); Джамбул. Колыбельная песня // Прииртышская правда. 1938. 24 апреля. С. 3; Джамбул. Песни и поэмы / Пер. с казахского К. Алтайского и П. Кунецова. Вступ. статья М. Каратаева. М.: Художественная литература, 1938. С. 72–74; Джамбул. Собрание сочинений. Алма-Ата: КазОГИЗ, 1946. С. 207–209; Джамбул. Избранные песни. М.: Гослитиздат, 1946. С. 78–80; Джамбул. Избранные песни. М.: Гослитиздат, 1948. С. 42–44; Джамбул. Избранное. М.: Советский писатель, 1949. С. 44–46 (Библиотека избранных произведений советской литературы); Джамбул. Колыбельная песня. Ташкент, 1950 и др. и также положенная на музыку (по меньшей мере трижды — Ю. А. Хайтом, М. И. Лалиновым и Н. Г. Шафером) [64] Джамбул. Колыбельная песня: Муз. Ю. А. Хайта. Для голоса с ф-п. М.: Музгиз, 1938 ; Джамбул. Колыбельная песня: Муз. М. И. Лалинова. Для высокого голоса с ф-п. М.: Искусство, 1939.0 музыкальном сочинении Н. Г. Шафера см.: Поминов Ю. Дом Шафера // Простор. 2004. № 2 [http://shafer.pavlodar.com/texts/ updsh_5.htm]. . «Колыбельная» Джамбула стала известна советскому читателю в переводе Константина Алтайского (К. Н. Королева), активно пропагандировавшего сталинистские сочинения казахского аэда в русскоязычной печати [65]. Вопрос о том, насколько текст Алтайского соответствует оригиналу, за отсутствием исходного текста остается открытым, хотя в целом русскоязычные «переводы» из Джамбула правильнее считать авторскими творениями его переводчиков [66]. Применительно к «Колыбельной» представление о том, что текст Джамбула был по меньшей мере «дописан» Алтайским, поддерживается еще одним косвенным обстоятельством. Двумя годами ранее появления русскоязычного текста «Колыбельной» в газете «Правда» был опубликован текст казахской колыбельной, автором которой значился акын Маимбет (вариант: Маймбет), а его переводчиком — еще один активный переводчик казахских поэтов и соавтор Алтайского по первому изданию сочинений Джамбула П. Н. Кузнецов. С именем Кузнецова, опубликовавшего в 1936 году первые переводы песен Джамбула, собственно, и связывается «открытие» творчества казахского аэда для советского читателя. Но Джамбул не был единственным открытием Кузнецова. За два года до появления в газете «Правда» (от 7 мая 1936 года) первой публикации песни Джамбула («Моя родина») в Алма-Ате в переводе Кузнецова был издан сборник произведений вышеупомянутого Маимбета. Тематически и стилистически песни Маимбета, славившего Сталина и клявшего «врагов народа» [67], вполне схожи с песнями Джамбула в последующих переводах того же Кузнецова и Алтайского. Не составляет исключения и колыбельная Маимбета («Песня над колыбелью сына»):

В 1938 году цитаты из произведений Маимбета, как и упоминания его имени из печати, исчезают и больше нигде — ни в историко-научных трудах, ни в сборниках казахского фольклора и литературы — не фигурируют. Объяснение этому исчезновению дал литературовед и переводчик А. Л. Жовтис, долгие годы работавший в вузах Алма-Аты и хорошо знавший литературное окружение Кузнецова и Алтайского. По утверждению Жовтиса, от имени Маимбета писал сам Кузнецов, самого же акына с таким именем никогда не существовало. Мистификация стала рискованной, когда Маимбет удостоился заочного внимания властей, после чего искомый акын нежданно-негаданно исчез, «откочевав», по покаянному объяснению Кузнецова, с родственниками в Китай [69]. Последним упоминанием о Маимбете стала юбилейная статья А. Владина «Джамбул и его поэзия (к 75-летию творческой деятельности)», напечатанная в майском номере «Нового мира» за 1938 год [70].

В отличие от Маимбета Джамбула придумывать было не нужно. Славившийся как певец-импровизатор, побеждавший на поэтических соревнованиях (айтысах), Джамбул, певший по-казахски и едва понимавший по-русски, даже если бы хотел, едва ли мог оценить переводные тексты, которые публиковались под его именем [71]. К тому же, удостоившись на старости лет всесоюзных почестей и материального достатка [72], Джамбул во всяком случае имел основания доверять переводческие проблемы своим литературным консультантам [73].