В Соловьев - Михаил Горбачев - путь наверх (из книги 'Кремлевские заговоры')

Вот почему эту странную и отнюдь не случайную фразу Черненко отнести больше не к чему: она имеет отношение только к кремлевской борьбе, в которой Черненко взял сторону Горбачева, за что и получил от "победителей" внеочередную награду - золотую звезду Героя Социалистического Труда и орден Ленина.

В Москве в это время распространялись (скорее всего сторонниками Горбачева) слухи, что смещение Огаркова и ожидаемое вскоре снятие Романова являются вынужденной ответной мерой на предпринятую теми попытку переворота. Исход кремлевской борьбы казался уже предрешенным - и незавидная судьба обоих "заговорщиков". На октябрь был назначен экстренный пленум ЦК, на котором, как откровенно сообщали западным журналистам представители Кремля, должны были произойти важные персональные перемены. Иначе говоря, победа Горбачева будет закреплена официально, а Романов выведен из состава Политбюро и Секретариата. Главный редактор "Правды" Виктор Афанасьев, опережая события и выражая свои верноподданические чувства победителю, в беседе с японскими журналистами даже назвал Горбачева "вторым генеральным секретарем" - должность отсутствующую, как в партийном уставе, так и в советской политической реальности. Через несколько дней, однако, редактор вынужден был взять свои слова обратно, дезавуировать их, ибо в середине октября события приняли совершенно неожиданный оборот. За десять дней до открытия внеочередного Пленума опальный маршал Огарков ко всеобщему удивлению прибыл во главе советской военной делегации в Восточный Берлин, где был принят с почетом восточногерманским руководителем Эриком Хонеккером. Об этом было сообщено сначала без указания должности советского маршала. Она была указана на следующий день, и была необычна тем, что учреждалась прежде только во время войны: главнокомандующий европейским контингентом советских войск от Урала до Берлина.

Возвращение из опалы маршала Огаркова было обставлено достаточно деликатно, чтобы не посеять раздоры в высших военных кругах, а на пост начальника Генштаба уже был назначен бывший заместитель Огаркова маршал Сергей Ахромеев. Самое интересное, однако, заключалось в том, что о новой должности Огаркова было объявлено не в Берлине, не в Москве, а в Хельсинки, объявил об этом не кто иной, как Романов, прибывший в Финляндию с официальным визитом: возвращение Огаркова означало и его, Романова, возвращение к политической жизни. В это же время заболел и больше уже не показывался на публике министр обороны Устинов, который вместе с Черненко дал санкцию на снятие Огаркова и принял сторону Горбачева против Романова.

Пленум ЦК состоялся в точно назначенный срок, однако вместо того, чтобы стать политическим триумфом Михаила Горбачева, Пленум ограничился рассмотрением рутинного вопроса о сельском хозяйстве, кризис которого стал уже перманентным в СССР и созыва чрезвычайного Пленума отнюдь не требовал. Ответственный за сельское хозяйство Горбачев на Пленуме не выступал, его имя даже не упоминалось в отчетах. На очередной кремлевской церемонии, показанной к вечеру по телевидению и на фотографиях во всех советских газетах, Горбачев хотя и присутствовал, но был отодвинут к самому краю, а центре, внутри поредевшей группы кремлевских летаргических старцев находился Романов. Он же вместе с премьером Тихоновым отправился на Шереметьевский аэродром встречать монгольскую делегацию во главе с генсеком и премьером МНР, т.е. заменял Черненко, которому до аэродрома было уже не добраться по состоянию здоровья. А во время переговоров Романов сидел рядом с Черненко и за неспособностью последнего фактически руководил им. Еще через несколько дней советская печать, радио и телевидение, как по команде, стали подавать в качестве пропагандистского образца опыт романовского руководства промышленностью Ленинграда.

Напротив, поезка Горбачева накануне Рождества в Великобританию была освещена советскими средствами массовой информации - в пример западным на редкость скромно, причем телекамера показывала английских хозяев, а не русского гостя, а в газетах не появилось ни одной фотографии Горбачева. Еще одна показательная деталь - если в первые дни его поездки заголовки в газетах гласили - "Визит Горбачева в Великобританию", то в последние три дня они неожиданно деперсонализировались - "Визит советской делегации в Великобританию". Это было очевидной реакцией Кремля на объявление Горбачева в мировой прессе, прежде всего в британской, "кремлевским принцем", вторым секретарем, "вторым в Политбюро" - Кремль всегда с большим подозрением относился к предсказаниям (а тем более к похвалам) врагов. Поэтому западные комплименты Горбачеву играли на руку не ему, а его сопернику - Романову. Последнему удалось еще больше усилить свои позиции благодаря отсутствию Горбачева в решающий момент борьбы за власть, когда в связи со смертью министра обороны Устинова и ухудшением здоровья Черненко политический баланс в Кремле был нарушен. Узнав о последних событиях в Москве, Горбачев прервал свой визит в Англию и немедленно вылетел в Москву.