Ричард Майлз - Карфаген должен быть разрушен

Крайне маловероятно, чтобы в Риме или Карфагене существовала влиятельная группировка, стремившаяся развязать войну, хотя новые реалии, безусловно, способствовали обострению напряженности в отношениях между двумя государствами. Сицилийские города давно привыкли извлекать выгоду из стравливания более крупных региональных держав. Теперь, когда Рим стал такой державой, через какое-то время он непременно должен был втянуться в проблемы острова. Если что-то и удерживало Рим от противоборства с карфагенянами на острове, то эти опасения должны были исчезнуть после того, как карфагенская армия спасовала перед Пирром. Хотя в шестидесятых годах III века бряцания оружием и не наблюдалось, центральное место, которое разделенная Сицилия занимала в интересах двух городов-государств, и очевидное смещение военного превосходства в пользу Рима, а не Карфагена, не могли не спровоцировать конфликт.

За политическим прагматизмом и дипломатической стратегией можно было разглядеть скрытую озабоченность римской сенаторской элиты тем, что карфагеняне находятся на другой стороне этнокультурного водораздела. К IV веку в среде римской элиты получили распространение некоторые теории о происхождении их города, проповедовавшиеся греческими авторами. Самым ранним известным примером таких этнографических спекуляций можно считать утверждение писателя V века Гелланика Лесбосского о том, что Рим совместно основали странствующий герой Одиссей, царь Итаки, и троянец Эней, прибывший в Италию после разрушения Трои греками {597} . [214]На первый взгляд эта комбинация кажется очень странной, поскольку вражда между греками и троянцами послужила темой для самых знаменитых греческих эпических поэм и по крайней мере в теории троянцы для греков были варварами.

Но в эллинистической литературе можно встретить и характеристику троянцев как людей, обладающих качествами и добродетелями, присущими грекам {598} . [215]К концу IV века римские аристократы, похоже, взяли на вооружение идею троянского наследия именно по той причине, что она позволяла им утверждать и свою этническую исключительность, и причастность к престижной эллинской культурной традиции {599} . В следующем столетии, по мере того как возрастал интерес к Риму западногреческой интеллигенции, особенно на Сицилии, приумножалось и разнообразие вариантов историй о его основании либо греческими, либо троянскими поселенцами {600} . [216]

Хотя римляне уже располагали собственным мифом об основании города двумя близнецами-найденышами Ромулом и Ремом, в конце IV века истории, связывавшие происхождение города с троянскими и греческими поселенцами, были особенно популярны среди той части римской аристократической элиты, которая интересовалась греческим языком, искусством и политикой [217]. Со временем этот набор легенд был искусно инкорпорирован в предысторию, повествующую о различных наплывах греческих и троянских пришельцев и заканчивающуюся основанием города Ромулом и Ремом, которые рассматриваются как прямые потомки Энея. И эти былины не являлись всего лишь продуктом культурного нарциссизма. Они служили и важным политическим подспорьем. К примеру, Деметрий Полиоркет, царь Македонии, в начале III века, стремясь заручиться поддержкой римлян в борьбе с этрусскими пиратами, уповал на родство предков {601} .

К началу великой итальянской экспансии Рима в IV веке культ Геркулеса уже полностью сформировался. Как мы отмечали ранее, поклонение ему на Бычьем форуме восходит к архаическому периоду, и к этому времени божество окончательно избавилось от прежних синкретических свойств, в том числе и от каких-либо ассоциаций с Мелькартом. В 399 году отправление культа Геркулеса вошло в религиозный календарь Рима, а с 312 года он получил статус государственного кумира и героя. Примерно в это же время был построен и первый официальный храм в честь Hercules In-victus, Геркулеса Непобедимого, — явное признание победоносности эллинистического мира. Естественно, наследниками Геркулеса пожелали стать многие знатные семьи римской аристократии, в том числе и Фабии, объявившие героя своим прародителем {602} .

Хотя история, ассоциирующая Геркулеса с Римом, имеет очень древние корни, миф о его визите в Паллантей и убиении великана Кака, очевидно, был отшлифован и приведен в надлежащий вид в последние десятилетия IV или в начале III века, что может указывать на его прямую связь с политическими устремлениями Рима в Италии [218]. Претензия на то, что Геркулес убил Кака именно в Паллантее (место основания Рима), обеспечивала городу привилегированное и престижное положение в сравнении с латинскими соседями. В некоторых вариантах легенд о Геркулесе утверждается, будто на месте будущего Рима он породил и Латина, родоначальника лати-нов {603} . Вооружившись собственной версией преданий о Геркулесе, римляне могли и претендовать на престижное греческое происхождение, и доказать законность своих прав на владение всей Италией для создания общего Геркулесова государства. По крайней мере былинный герой открывал дорогу римлянам в древние города Великой Греции, многие из которых тоже записали его в отцы-основатели. Здесь, опираясь на престижное родство с греками, они смело могли реализовывать и свои политические интересы.