Светлана Тулина - Карфаген будет разрушен

Лишний плюсик в графу безусловно положительных результатов — взрывное устройство я обнаружил первым. Практически на предельном расстоянии адекватной идентификации, ещё до того, как пассажир достиг пункта таможенного досмотра.

Параллелю интерфейс, осторожно задействую дополнительные ресурсы, осуществляя проверку и перепроверку по трём независимым потокам. Внимания при этом стараюсь не привлекать — необоснованный сигнал тревоги существенно снизит мой коэффициент полезности. Если же тревога окажется обоснованной, то поданный раньше времени сигнал тем более неуместен, поскольку лишь отдалит Цель.

Деликатное сканирование в четырёх диапазонах — параллельное, перекрёстное, выборочное. Подтверждение с вероятностью 98,6 %. Стандартная начинка взрыв-пакета мелкими частями распределёна по багажу и одежде. Пенал детонатора выглядит безобидным, находясь между мыльницей и тюбиком зубной пасты. Ещё 10 7 секунд [1] 10 7 секунд — 115 суток, 3,8 месяца назад я бы ничего не заметил, но сервис-центр не зря содрал такие деньги за последний апгрейд — способность к синтезу фиксируемой информации важна не менее, чем способность к её анализу и сохранению, теперь я могу это точно удостоверить.

Добавлено в память. Помечено: «важно, для общего доступа». Параллельно позволяю себе несколько наносекунд средней степени удовлетворения от хорошо проделанной работы.

С вероятностью два к пятнадцати возможен дополнительный плюсик — если именно я окажусь первым, кто отметил высокую полезность синтеза. Следовательно, значимость пассажира со взрыв-пакетом возрастает как минимум на порядок. Если он направляется именно к нам, а не на «Трою» или «Нью-Мехико». Вероятность один к трём.

И если его не задержат на пункте таможенного досмотра.

Впрочем, вероятность последнего невысока — службы пересадочной станции работают с сервис-центром иной корпорации. Отсталые технологии, позавчерашний день. Их анализаторы не обладают способностью сложить два и два в шестнадцатой степени, и вот уже пассажир со взрыв-пакетом беспрепятственно забирает со стойки проверенный ими багаж. Я отмечаю и фиксирую это обстоятельство, одновременно до предела усилив чувствительность ближайших стасиков. Таможенник, хомо-мэн старшего репродуктивного возраста, улыбается, шевелит губами. Акустика на таком расстоянии передаётся плохо, читаю по движению мимических мышц то, что уже спрогнозировал с высокой долей вероятности — не зря же таможенник так улыбался:

— «Карфаген» должен быть разрушен!

Дежурная шутка едва не кончается катастрофой, застав пассажира со взрыв-пакетом врасплох. Он дёргается, вцепившись в ручку чемодана, и резко оборачивается. Но таможенник смотрит на терминал. А когда поднимает глаза, протягивая отсканированную карту владельцу, тот уже взял себя в руки и отвечает в тон:

— Обязательно! Но не сегодня.

Я фиксирую напряжённость его лица, интенсивное потоотделение в надбровной области и несколько б о льший тонально-модуляционный нажим на первом слове, но вряд ли человеческое восприятие способно уловить такие нюансы. Тем временем одним из стасиков запускаю контактные усики в таможенный сканер — теперь проявленное мною любопытство, даже окажись оно замеченным, вполне естественно и обоснованно. Пассажир направляется на «Карфаген», и я имею полное право знать о нём всё.

Юрьев Кулат Мигелевич (в дальнейшем ЮКМ), двадцати одного года, место рождения Терра Кандида, следует на Онору в рамках деловой поездки. Проверка на соответствие по базам террористов и хомо с психическими отклонениями. Результат отрицательный. Чего и следовало ожидать — на такую проверку возможностей таможенных сканеров тоже вполне хватает.

Информации недостаточно. Анализ невозможен.

Пока не могу с адекватной вероятностью классифицировать его как террориста. Мало ли по каким соображениям везёт человек с собою взрывное устройство в разобранном виде? Может быть, это бизнес. Его нервозность повышает вероятность удачного для меня варианта до одного к двум, но пока бомба не собрана и не проявлено однозначно трактуемое намерение взорвать её в публичном месте — никто не вправе предъявлять необоснованных обвинений. Прецедент — дело Оми Ю Ким против сторожевой системы Третьей Волопаса. Впрочем, обвинения — не моя задача. Мое дело — отмечать и фиксировать.