Ричард Майлз - Карфаген должен быть разрушен

Согласно Дионисию/Тимею, политические последствия поражения для Карфагена были весьма значительными. После того как стало известно о беде, город притих и погрузился в скорбь, прекратились визиты в гости, замерла деловая жизнь, закрылись храмы. Казалось, что все население собралось в гавани, чтобы расспросить о своих родственниках воинов, уцелевших и возвращавшихся домой. По всему берегу можно было слышать стенания и вопли отчаяния. Над политической гегемонией Магонидов нависла серьезная угроза. Это имя вновь ассоциировалось с заморскими поражениями.

Гимилькон, униженный и опозоренный, провел остаток жизни, странствуя в бедных одеяниях по храмам Карфагена, укоряя себя за безволие и умоляя богов покарать его. В итоге он уморил себя голодом {444} . [185]Однако покаяния было недостаточно для того, чтобы Магониды сохранили власть. В недалеком будущем господствующей политической силой в Карфагене станет другой клан во главе с Ганноном Великим {445} .

Неизбежно происходили перемены и в политическом устройстве, которых жаждала прежде всего элита. Еще в первые годы V века появилась новая структура исполнительной власти — Трибунал ста четырех. Он формировался из представителей аристократии, надзирал за поведением чиновников и военачальников и был чем-то вроде верховного суда. Продолжал функционировать Совет старейшин, его полномочия даже расширились, «сенаторы» стали опекать финансы и внешнеполитические проблемы {446} . Карфагенское государство теперь возглавляли двое высших должностных лиц, избираемых ежегодно: суффетов. Особая группа комиссаров контролировала общественные работы, налогообложение, расходование государственных средств [186]. {447} Их называли пентархами, и ими могли назначаться только члены Трибунала ста четырех {448} .

Тем временем война с Сиракузами не кончалась: ни одна из сторон не могла добиться явного превосходства {449} . Карфагеняне даже попытались открыть второй фронт противостояния с Дионисием — в Южной Италии {450} . Обе стороны одерживали победы, сиракузцы — при Кабалах, карфагеняне — при Кронии, но ни одной из них не удавалось закрепить достигнутое военное преимущество {451} . Наконец в 373 году противники, понесшие большие потери, подписали новый мирный договор, признающий прежнее разделение территориальных сфер влияния {452} . [187]Однако, реагируя лишь на сиюминутные угрозы и отстаивая только свои интересы, фракция Ганнона, подобно Магонидам, доказала, что она не способна гарантировать Карфагену долговременную безопасность и длительный мир. После каждой неудачи Дионисий располагал достаточным временем для переформирования армии, восстановления сил и подготовки нового наступления.

Непрекращающаяся война стала крайне непопулярной среди граждан Карфагена. Их раздражение усугублялось очередной вспышкой чумы, волнениями в Сардинии и Ливии. Все больше людей подвергали сомнению действенность политического лидерства Ганнона {453} . [188]Даже смерть в 365 году давнего врага Карфагена Дионисия (после продолжительной попойки) и осуждение за измену Суниата, главного политического соперника Ганнона, не утихомирили критиков {454} . Ганнон, не привыкший к хуле, попытался совершить нечто вроде государственного переворота. На банкете по поводу бракосочетания дочери он предпринял безуспешную попытку отравить своих коллег-советников.

Возможно, расценив бездеятельность Совета старейшин как проявление слабости, Ганнон решил спровоцировать восстание 20 000 рабов и вступил в сговор с ливийскими и нумидийскими племенами с той же целью — совершения государственного переворота. Это уже выглядело как реальная государственная измена. Его схватили, били плетьми, пытали, а потом распяли на кресте {455} . Изловили и казнили всех членов его клана мужского пола, вне зависимости от того, причастны они были к заговору или нет {456} . Некоторые детали этой истории, взятой из недружественных Карфагену греческих источников, могут быть и надуманными. Однако нет никаких сомнений в том, что к этому времени карфагеняне действительно устали от господства одного семейного клана.

Конец господства Магонидов вовсе не означал сворачивания колонизации Сицилии, ими инициированной. Карфагеняне настолько освоились на острове, что уже просто не могли оттуда уйти. В первой половине IV века характер присутствия карфагенян в западной части Сицилии кардинально изменился — этот факт отметили греческие историки, определив зону карфагенского влияния на западе Сицилии как экзархат, то есть имперская провинция {457} . Хотя и нет свидетельств прямого управления старыми пуническими городами из Карфагена, новые поселения на острове уже были тесно связаны с североафриканской метрополией [189]. Самой деятельной и производительной силой в таких новых городах, как Алеса [190]и Термы Гимерские, безусловно, была карфагенская община {458} . [191]