Вадим Бурлак - Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания

Ждите меня в Нью-Йорке. Можно без цветов, оркестра и шампанского.

С нижайшим одесским поклоном, до гробовой доски ваш — Монечка».

Чумелый аж присвистнул:

— Грозит пальчиком старый шнеерзон!

— Дело шваховое, — кивнул Бристоль. — Вся Одесса станет на его сторону, если не выполним уговор.

— А кто сказал, что дело проигранное? — Ворон хитро взглянул на приятелей. — Монечка желает увидеть купчую на статую Свободы, так он ее получит и, как честный шнеерзон, заплатит проигрыш.

— Хотелось бы верить, — вздохнул Бристоль. Чумелый тоже вздохнул:

— Дай бог, чтобы получилось по-твоему, Серега.

«Серебряный мальчик»

Ворон любил удивлять приятелей. В свои планы посвящал лишь частично, чтобы потом преподнести сюрприз, вызвать у них изумление или растерянность.

Поиском покупателя статуи Свободы он занимался самостоятельно. Бристоль и Чумелый опять выполняли только разовые черновые поручения.

Наконец Ворон объявил:

— Нашелся потенциальный покупатель. Он совладелец нескольких серебряных рудников в Южной Америке. В деловом мире его называют Анжель — «серебряный мальчик».

— Он что, малолетка? — поинтересовался Бристоль.

— Да нет, — усмехнулся Ворон. — Ему уже под сорок, а ума — как у восьмилетнего.

— Как же он с таким умишком управляет своим серебряным хозяйством? — заинтересовался Чумелый.

— Родственники и всяческие советники помогают.

— Вот они-то и забьют ему памороки (укр. — сознание, рассудок. Прим. ред.), чтобы не связывался с нами, — проворчал Бристоль.

Ворон кивнул:

— Верно… Обязательно будут отговаривать покупать статую Свободы. Значит, надо их опередить. И я уже это сделал. Сегодня недоразвитый «серебряный мальчик» получил письмо, которое мне якобы удалось перехватить. А написал его сам президент Америки Вудро Вильсон своему другу — миллионеру из Оклахомы.

— Сам такое фуфло замастырил? — усмехнулся Бристоль.

— Помогли толковые люди, — скромно признался Ворон. — Так вот, в письме говорится, что из-за нехватки в стране финансов президент, при поддержке Конгресса, решил продать в частные руки статую Свободы. И хочет, чтобы его приятель опередил других претендентов на великое достояние государства. Вильсон также просит приятеля пока никому не говорить о предстоящей продаже. Она якобы держится в строжайшем секрете. А «серебряному мальчику», благодаря мне, уже нашептали с разных сторон, что дружка президента можно опередить с помощью продажных чиновников.

— Да не клюнет на твой понт этот Анжель! — разочарованно махнул рукой Бристоль.

— Из-за одного письма, конечно, — нет, — согласился Ворон. — Но в ход пущены и другие документы. Готов контракт, по которому Анжель первоначально должен уплатить всего лишь один процент от стоимости статуи Свободы. А остальное он может внести в течение трех лет после покупки. Согласитесь — выгодное приобретение…

— И сколько ты за нее хочешь поиметь? — поинтересовался Чумелый так, словно знаменитая статуя, гордость Нью-Йорка, принадлежит его другу.

Ворон довольно улыбнулся:

— «Серебряному мальчику» я представил счет на сто тысяч долларов.

— Значит, за все фуфловые бумажки, которые ты ему впарил, он должен отшнуровать одну тысячу?.. — подсчитал Бристоль. — Ну, на это еще можно крючкануть фраера.

— Ясное дело, — кивнул Ворон, — вряд ли во всей Америке найдется придурок, который выплатит сразу всю сумму. А нам и одного процента достаточно. Главное — заполучить копию контракта на продажу статуи Свободы. И тогда наш незабвенный Монечка проигрывает пари. И, как честный шнеерзон, он ведет нас ужинать на Пятую авеню в «Золотое ранчо» и расплачивается не только за ужин, но и за проигрыш.

Бристоль почесал затылок. Хотелось ему верить в удачу, но все же что-то настораживало его.

— А где будет происходить сделка?

— Есть два варианта: либо в отеле, где остановился «серебряный мальчик», либо в нашей конторе, — охотно пояснил Ворон.

— Значит, опять на один денек снимем помещение, — усмехнулся Чумелый.

— Нет, на сей раз — на три. Пацаны Анжеля перед самой сделкой будут вынюхивать, с кем предстоит иметь дело, и наверняка захотят наведаться в нашу контору, — ответил Ворон. — Так что три дня аренды — в самый раз.

Ранние визитеры

Не было еще семи утра, когда в номер приятелей настойчиво постучали. Чертыхаясь и позевывая, Ворон распахнул дверь.

На пороге стояли двое крепких ребят — явно выходцев из Южной Америки.