Иосиф Бренер - Страна Биробиджан

Я. Цигельман приводит ещё одну трактовку названия Старого кладбища, также бытовавшую в то время: «За годы Советской власти создано три Биробиджана. Биробиджан — 1, собственно город; Биробиджан — 2, посёлок за железной дорогой; Биробиджан — 3, кладбище. «Первый» Биробиджан строили энтузиасты тридцатых годов…. Потом они исчезли; некоторые легли в фундамент «третьего» Биробиджана. «Второй» Биробиджан, построенный по ту сторону железной дороги, существовал недолго… Нынешние Биробиджан — 1 и Биробиджан — 2 побеждены Биробиджаном — 3, зарастают могильной травой».

Но была ещё и третья характеристика кладбища, этого последнего пути, откуда уже не возвращались биробиджанцы, характеристика, которая также была в употреблении у поколения наших родителей. Так как дорога к кладбищу шла в одном направлении — в сторону известного села Валдгейм, то обычно употреблялось выражение: «Такой-то… отправился в Валдгейм».

Следует учесть также, согласно общей тенденции в подходе к этой теме, что кладбища в советский период одновременно были неофициальными культовыми центрами. Пример неординарного отношения биробиджанцев к кладбищу был приведён автором в книге «Лехаим, Биробиджан!». После того, как в Биробиджане сгорела синагога, которая была последним бастионом и оплотом уже немолодых хранителей религиозных традиций еврейского народа, старики и старушки, взяв с собой узелки с молитвенниками и едой, тайком собирались на кладбище под сенью деревьев и читали субботние молитвы. Об этом удивительном факте мне поведала моя бывшая учительница географии Бронислава Хинкис. Кто бы мог заподозрить, что они шли на кладбище проводить шабат? Эта конспирация, как она считает, спасла их от преследований власти в то время.

В период моей работы в агентстве «Интурист» ко мне неоднократно обращались иностранные туристы с просьбой организовать поездку на еврейское кладбище, надеясь, возможно, увидеть достойные изучения надгробия, как примеры изобразительного искусства, или эпитафии, которые могут служить важнейшим историческим источником знаний о еврейской жизни.

С первых лет переселения большевиками и КОМЗЕТом велась активная антирелигиозная работа. Вопросы отправления религиозных обрядов не брались во внимание при отправке переселенцев. Как видно из книг, изданных в первые годы переселения в Биробиджанский район, религиозная культура присутствовала с первых дней пребывания евреев на новой земле.

К одной из первых публикаций на эту тему можно отнести книгу писателя В. Финка «Евреи в тайге», где он описывает свою поездку летом 1928 года в преддверии Судного дня со станции Тихонькой в еврейский посёлок Вальдгейм (в такой орфографии он назвал село Валдгейм), где с его участием прошло чтение молитвы.

Серьёзное исследование истории переселения в Биробиджан проделал Я. Бабицкий в работе «Еврейское переселение в Биробиджан». Бабицкий приводит несколько фактов религиозной деятельности, а также рассказывает о проводимой властями антирелигиозной пропаганде. Этой теме посвящена также небольшая зарисовка «Борьба против религии» из книги Э. Розенталь-Шнайдерман «Биробиджан вблизи».

Уже в первые годы переселения в Биробиджанский район сюда приехали тысячи евреев из различных республик СССР и зарубежных стран, где религиозная культура несколько веков существовала в городах и еврейских местечках и где во второй половине двадцатых годов отмечались антисемитские выступления.

Эта волна антисемитизма к концу двадцатых годов докатилась и до Дальнего Востока России. В Хабаровске, Благовещенске, Чите в 1929 году антисемитские выступления были подавлены. Но власти в рамках антирелигиозной кампании пресекали также и любые попытки религиозной деятельности. В. Романова в докторской диссертации пишет: «Из других форм работы краевых органов в области «еврейской политики» отметим закрытие сохранившихся к концу 20-х гг. синагог и еврейских кладбищ. В эти годы была превращена в рабочий клуб Владивостокская синагога, а хабаровская — в «пролетарский музей». «По просьбе трудящихся» закрылись синагоги в Читинской области. Под предлогом противоречия «интересам военной обороны страны» было закрыто еврейское кладбище в Чите (оно оказалось расположенным в непосредственной близости с артиллерийским складом)».

В первые послевоенные годы наблюдается подъём еврейской религиозной жизни.

С уничтожением идишистской культуры в западных областях страны, закрытием еврейских образовательных и культурных институтов синагога осталась единственным центром сохранения еврейских традиций, своеобразным центром культуры для многих евреев.