Иосиф Бренер - Страна Биробиджан

Когда-то, на заре создания Еврейской автономии на советском Дальнем Востоке, профессор Борис Брук в ходе своей экспедиции открывал всей стране и еврейскому миру этот далёкий от Москвы край с его лесными просторами, богатствами рек и недр, с его землёй, ждущей умелых рук переселенцев.

Книга Иосифа Бренера, которая перед вами, — такая же экспедиция профессионала. Экспедиция в прошлое автономии — ради её будущего. Автор не просто исследует интереснейшие архивные материалы. Страница за страницей — и в его книге оживают герои становления национальной области, они разговаривают с нами из того далёкого времени, о котором, к сожалению, сегодня знают немногие.

Именно для тех, кто интересуется историей создания области, кому небезразличны судьбы первых ее организаторов и строителей, Иосиф Бренер, не ограничиваясь лишь сухими строками биографий и свершений, годами просиживает в архивах разных стран и городов, мотается из России в Израиль, где сегодня живут родные и близкие первопроходцев, расспрашивает их, записывает их голоса и свидетельства, собирает пожелтевшие документы их семейных архивов — и всё это позволяет нам со всех сторон, объёмно и объективно, рассматривать и оценивать всё, что произошло на этой дорогой для всех нас земле почти за восемь десятилетий истории автономии — от экспедиции Бориса Брука до поистине легендарной деятельности первых руководителей области Иосифа Либерберга и Александра Бахмутского.

Менялись подходы и методология освещения истории ЕАО, век XX сменился XXI, умирали первостроители области, но со страниц книги Иосифа Бренера, сквозь шелуху мифов и партийной лжи, даже за якобы бесстрастными строчками протоколов допросов и «разоблачений», мы слышим, благодаря автору, их живые голоса, ощущаем их неравнодушие, их стойкость, их живое дыхание, донесённое до нас, сегодняшних.

Леонид Школьник, главный редактор

международного еженедельника «Мы Здесь»,

Иерусалим, январь 2013 г.

Более полувека назад убелённая сединой бабушка Надя рассказывала внучке Ирине о далёкой стране, расположенной за тридевять земель от их родного дома, где природа собрала в одном месте невероятные богатства растительного и животного мира. В воображении ребёнка возникали образы глухой дальневосточной тайги, где бродили лохматые медведи и полосатые тигры, изюбры и кабаны, лисицы. По веткам огромных кедров, увитых шишками, прыгали белки, а в реке плавала большая серебряная рыба. На эту землю приехали тысячи переселенцев-евреев, в их числе были её бабушка с дедушкой, которые начали обживать эту территорию.

С тех пор сохранились в памяти Ирины Новицкой, внучки Иосифа Либерберга, первого «президента еврейского государства», бабушкины рассказы о далёкой прекрасной земле. В своём письме она написала мне о детских грёзах о волшебной стране Биробиджан, которая часто снилась ей в те годы и осталась в памяти на всю жизнь. Это удивительное и трогательное словосочетание из тех давних впечатлений ребёнка впоследствии обрело особый вес и трагическую цену — жизнь, которую отдал её дедушка во имя этой чудесной страны.

Биробиджанская поэтесса Люба Вассерман только написала и ещё не успела опубликовать стихотворение, в котором были ставшие для неё роковыми слова: «Люблю свою страну — Биробиджан». Этих слов оказалось, как посчитал следователь, достаточно, чтобы по обвинению в национализме отправить поэтессу в лагерь вместе с другими биробиджанскими писателями на долгие годы.

В дневнике профессора Б.Л. Брука, написанном в период с 1945 по 1947 годы, который передали мне его родные, есть такие удивительные слова о Биробиджане: «Нет, вдумайтесь: эта страна — феномен, это заколдованная страна, словно спящая царевна в сказке. Окруженная лесистыми горами, обильными реками, с несметными богатствами в своих недрах, с цветистыми травами на поле, с капризной игрой ливней и разливов — она на протяжении веков принимала и выбрасывала многочисленные народы, которые не сумели ею овладеть: дючеров, гольдов, корейцев, русских, украинцев, немцев. Из Европы сюда приходили строились, распахивали целину, и в одно дождливое лето всё это сливалось, как детские кораблики и уходило прочь. Удержались немногие, уцепились за рёлочки в долинах рек. Так осели казаки, немногие украинцы. Крепче пустили корни корейцы, но их корни смыла другая буря — политическая, смыла начисто и без остатка».