Константин Станюкович: Два брата

Молодой человек рассказывал, почему он опоздал и заставил отца и мать два раза напрасно ожидать себя.

- Вы простите меня, - говорил он своим мягким, несколько певучим голосом, в тоне которого звучала уверенность, что его непременно простят, вы простите меня. В Москве случилась неожиданная встреча. Ты помнишь, папа, я говорил тебе об одном из старых друзей моих, Бежецком, который принужден был оставить на третьем курсе университет?..

- Как же, помню... По твоим словам, этот Бежецкий славный малый и горячая голова.

- С ним-то я и встретился в Москве после трех лет разлуки... Он только что приехал в Москву к своим... Ну, разумеется, интересно было встретиться... Я и опоздал... Ты не сердишься, папа? Мама, верно, не сердится.

В ответ старик пожал руку сына.

- Только удивил меня Бежецкий. Прежде он так горячо принимал все к сердцу, был одним из ярых, а за эти три года совсем изменился, как-то осел, присмирел, совсем не тот, что был. Сестры просто сокрушаются, глядя на брата...

- Ты познакомился с семейством? - спросила мать.

- Бежецкий чуть не насильно к себе затащил. Непременно хотел, чтобы я познакомился с его семьей! - слегка краснея, проговорил Николай. - У него славная мать и две сестры, очень неглупые и развитые девушки. Бежецкий просил об одном деле. Старшая сестра собирается поступить на женские курсы, так просила меня дать ей сведения и написать кое-кому рекомендательные письма. В Петербурге у них никого знакомых нет...

"Вот какие дела!" - улыбнулся про себя Иван Андреевич и прибавил:

- Скоро ж перегорел твой друг!

- Это, папа, самого меня поразило. Никогда бы я не поверил, если б не видел сам Бежецкого... Сколько надежд подавал он в университете, какой был славный, честный, убежденный, а теперь?.. Мне кажется, он пойдет по общей колее!.. Вообрази себе, папа: Бежецкий взял место на железной дороге, и ведь место-то какое!.. С огромным жалованьем! А давно ли мечтал о кафедре, о деятельности, ничего не имеющей общего с настоящей.

- Быть может, средств не было... Мало ли о чем мечтаешь в молодости. Семья у него на руках?

- То-то и нет! Семья его кое-что имеет и в его средствах не нуждается. Да разве, папа, семья - оправдание для всякой мерзости? - внезапно воскликнул молодой человек, оживляясь, причем маленькие его глаза заблестели. - Ведь так каждую подлость можно оправдывать семьей, особенно, если она плодовита. И всякий негодяй может говорить: "У меня семья, я должен позаботиться о детях!" - и, утешаясь этим, безнаказанно грабить казну, обижать беззащитных, оскорблять порядочных людей... Что ты, папа! Положим, жизнь заедает, но не так уж, как говорят обыкновенно люди, готовые на сделки... Поверь, что человек, оправдывающий подлость семьей, и без семьи сделает подлость...

Иван Андреевич слушал сына. Горячие, порывистые слова Коли приятно щекотали его нервы.

Вася, напротив, как будто все еще недоумевал.

- Ты, конечно, теоретически прав.

- Еще бы!..

- Подожди, не торжествуй слишком рано победы над отцом, - шутливо прибавил старик. - Ты, повторяю, прав, но бывают случаи - и мало ли случаев! - когда единичные факты, как бы они ни были ужасны, ничего не значат. Знаешь ли, друг мой, нельзя сплеча винить: надо прежде узнать все обстоятельства, а то как раз попадешь впросак...

- Нет, папа, нет, не говори! - горячо начал Николай, - подымаясь со стула. - Никакие обстоятельства не могут оправдать таких людей, как Бежецкий. Кому много дано, с того больше и спрашивается! Я ему высказал это прямо в глаза.

- И разошелся с ним? - неожиданно воскликнул Вася.

- Ах ты, юнец! - снисходительно кинул Николай. - Нет, не разошелся... все же он не пропащий еще человек.

Вася снова облокотился руками на стол, как будто замечание брата не произвело на него никакого впечатления.

- Обстоятельства! - снова начал молодой человек. - Это старая песня! Да и какие обстоятельства хоть бы у Бежецкого? Он умный человек, понимает, что теперь больше, чем когда-нибудь нужны образованные, честные люди на всех поприщах, а что ж он с собой сделал? В сущности, продал себя. Если не будет потакать прямо, то умоет руки! Во имя чего? Все равно, говорит, ничего не выйдет, так я хоть личную жизнь устрою... Личная жизнь!.. Да разве она может быть счастливой при таких условиях?.. Ах, папа! Я не могу хладнокровно говорить, как вспомню о Бежецком! Да он ли один?.. Множество таких, и это между нашими, между молодежью. Одно благополучие, один бог Ваала{29} стал кумиром. Не успеет еще человек "пары сапог" сносить, - смотришь, он уж поет унылую песню, складывает руки и заботится о гнезде, да еще о гнезде-то каком, о самом роскошном, а там хоть трава не расти... Или бросается делать карьеру... Точно все, чему мы учились, чему мы верили и поклонялись, что волновало нас, из-за чего мы боролись, - все это был только модный костюм, пригодный для разговоров, а чуть встреча с жизнью - долой его!.. Ты знаешь, папа, что из нашего курса большинство, наверное, будет Бежецкими...