Константин Станюкович: Два брата

- Через месяц. Тянет из города... В Витине теперь славно...

- Да... славно там! - вздохнула Леночка.

Вася скоро ушел. Прежде чем вернуться домой, он долго еще бродил по улицам в каком-то мечтательном настроении.

XXII

- Вот и дождались гостей! Иван Андреевич, Вася приехал!

Такое радостное восклицание Марьи Степановны раздалось в витинском доме, в первых числах июня, перед самым закатом солнца.

Вслед за тем Марья Степановна уже была в передней и обнимала Васю.

- А это, мама, Чумаков! - произнес Вася, указывая на стоявшего поодаль приятеля.

- Очень приятно. Очень рада! - радушно приветствовала Марья Степановна молодого человека и опять обняла Васю.

- Как же это вы так неслышно подъехали? На почтовых?

- Нет, мама. Мы со станции по пути с одним залесским мужиком... Он подвез нас.

- Узнаю Васю, узнаю! - говорил Иван Андреевич, целуя сына. - Не мог уведомить. Трудно, что ли, было бы кучеру съездить! Добро пожаловать, господин Чумаков! - весело обратился старик к гостю. - Очень рад.

- Однако неказист ты на вид, Вася! - продолжал Иван Андреевич, когда все перешли в залу, и старик тревожно оглядывал сына. - Похудел, и цвет лица... Мало, видно, вы, господин Чумаков, его бранили! - полушутя, полугрустно обронил Иван Андреевич. - Кашляешь? Грудь болит?

- Нет, нет, папа. Я здоров, а в деревне совсем окрепну.

- Мы его поправим здесь. Еще бы цвету лица быть, когда они бог знает что едят там в кухмистерских. Они все в Петербурге какие-то чахлые! сказала Марья Степановна, заглядывая в лицо Васи.

- Ну, это ты напрасно. Посмотри-ка на господина Чумакова.

И точно, румяный, плотный, он весь сиял здоровьем и, казалось, опровергал мнение Марьи Степановны насчет гибельного влияния петербургских кухмистерских.

- Так, может быть, господин Чумаков... как вас по имени и отчеству? Не люблю я по фамилии звать.

- Андрей Николаевич.

- Так, может быть, Андрей Николаевич у родных обедал.

Чумаков усмехнулся.

- Нет-с, я тоже в кухмистерских.

- А иногда и так, мама! - подсказал Вася.

- Как так? - удивилась Марья Степановна.

- Ситник и колбасы кусок.

- И, как видите, слава богу! - рассмеялся Чумаков.

- Ну, я вас откормлю, голубчиков. Сейчас покушаете. Сейчас будет готово. А Коля и Леночка здоровы?

- Здоровы.

- Обидно, что они не приедут. Что делать!

- Что, как его дела? - осведомился Иван Андреевич.

- Кажется, ничего себе! - уклончиво отвечал Вася, не желая огорчить отца.

- Адвокатура как?

- Кое-какие дела есть. Однако немного еще.

- Будут! Малый он талантливый. Из него может выработаться хороший адвокат. Писательство он, верно бросит. Таланта настоящего у Коли нет, ну, да и усидчиво работать мы не умеем! Он-то пока мечтает, - сам впрочем, убедится. Статьи его ничего себе, но и только, а адвокатом - это его дело! Одну речь его я читал. Ничего, недурна, очень недурна, только очень уж он противника своего допекал, Присухина. Ты был на суде? Слышал? Хорошо говорит Коля?

- Хорошо.

- И речь честная, славная. И дело-то чистое. Ну, да Коля не станет вести нечистых дел!

- Еще бы! Тогда... Разумеется, не станет!

- Однако я расспрашиваю, а вам с дороги, видно, есть-то хочется. Проведи-ка, Вася, Андрея Николаевича в твою комнату. Вы как, вместе хотите?

- Вместе! - ответил Вася.

- А то Колина комната свободна. Ну, как знаете!

Через час все сидели за столом. Марья Степановна то и дело подкладывала кушанья молодым людям.

- Кушайте, голубчики, кушайте!..

Вася уже успел сбегать в людскую, побывал в конюшне у кучера Ивана, заглянул к старой няне. Все было по-прежнему в Витине; все обрадовались приезду Васи и после говорили о нем:

- Такой же душевный... Из тела только поотощал!

После ужина, когда стали расходиться, Иван Андреевич увел Васю к себе в кабинет, обнял его и, усаживая подле себя, проговорил:

- Ну, теперь, милый мой, расскажи мне о себе.

- О чем, папа?

Старик понизил голос и тревожно спросил:

- Ты... в разных там кружках не участвуешь? Нынче ведь вы...

- Знаком...

- Знаком? И принимаешь участие? - со страхом проронил старик.

- Нет, папа, - ответил Вася. - Ведь я обещал тебе сперва учиться. Я сдержу слово!

- То-то... Спасибо, голубчик. Ты еще так молод. Не торопись... Прежде проверь себя, проверь свои мнения. Я знаю, сердце-то твое горячее... кипит, но подожди, подожди, мой хороший! - почти умолял старик, с любовью глядя на Васю.

Вася несколько времени молчал, потом тихо заметил:

- Ты прав... я еще мало знаю... И не ты один прав... Прокофьев - жаль, ты его не знаешь, - то же говорит... Надо сперва подготовить себя.