Барбара Такман - Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

Следующим предлогом для России вломиться в «османский дом» стал сам Иерусалим. Спор из-за ключей к Святым местам, приведший к Крымской войне, был одной из самых нелепых причин для крупной войны во всей истории 10. «И все из-за горстки православных священников», — пожала плечами княгиня Ливен [89] Речь идет о Дарье Христофоровне фон Ливен — светской львице первой половины XIX в., которая вошла в историю как «первая русская женщина-дипломат». 11. Какой бы тривиальной ни была ссора, она никогда не превратилась бы в полномасштабную войну, если бы Николай I и Наполеон III не раздували угли. Россия традиционно выступала защитником ортодоксального греческого православия в Святой земле, Франция — католичества. Различные монашеские ордена, священники и паломники всех мастей бесконечно спорили из-за доступа к Святым местам. Франция добилась преимущественных прав для католиков, первоначально дарованных Франциску I в 1535 г. Сулейманом I Великолепным, но не следила за их соблюдением в эпоху антихристианской политики Великой французской революции и Наполеона I. Православие при открытой поддержке царя все больше и больше присваивало их себе, и теперь Николай, воспользовавшись ими как клином, чтобы проникнуть в Османскую империю, потребовал, чтобы султан подтвердил его роль защитника Святых мест и всех православных христиан во владениях Османской империи.

Но самый последний претендент на империю в Европе — Наполеон III, на чьей голове корона, которую он недавно достал из хранилища и возложил на свою голову, держалась весьма непрочно, заявил о своих притязаниях на Восток не меньших, чем у его знаменитого дяди. Он тоже чувствовал себя неуверенно и на троне, и как личность и считал, что находится в ужасной тени своего знаменитого тезки. Ему требовалась слава. Война, победа, дар, какой он преподнесет Франции виде территории на Востоке, — все это поможет ему укрепиться на троне и наконец создать наполеоновскую династию. Поэтому он настаивал на правах католиков на Святые места. Несчастный султан, зажатый между двумя императорами, предложил компромиссное решение, которое не удовлетворило ни того, ни другого. Царь хотел войны с Турцией, чтобы получить возможность в качестве военного трофея присвоить балканские провинции и наконец закрепиться в устье Дуная [90] Россия получила контроль над устьем Дуная еще в результате войны с Турцией 1828–1829 гг. . Он предъявил ультиматум. Султан обратился за помощью к Британии. Британия, более чем когда-либо исполненная решимости не допустить Россию в Средиземное море и не желавшая дать Франции победить или проиграть одной, отправила в Дарданеллы флот. Царь, ошибочно полагая, что общественное мнение Британии никогда не поддержит войну, вывел собственный флот из Севастополя и разгромил турецкую эскадру в битве при Синопе у азиатского побережья Черного моря. Это всколыхнуло британское общество. Страну захлестнула волна русофобии. Однажды королева спросила у Палмерстона, которому было тесно на посту министра внутренних дел, куда его отрядила внутренняя политика партии, нет ли у него новостей о забастовках на севере Англии, «Нет, мадам, — в муках ответил он, — но кажется очевидным, что турки перешли Дунай» 12. Вскоре Крымская война, в которой Британия и Франция заключили союз в поддержку Турции, уже шла полным ходом.

Закончилась она поражением для амбиций России, что было ратифицировано Парижским договором 1856 г., обязывавшим все страны, его подписавшие, уважать независимость и территориальную целостность Турции и принявшим Турцию в сообщество европейских держав в обмен на равные права для христианских подданных Порты и обычные торжественные обещания реформ 13. «Больной человек Европы» по-прежнему заслуживал презрительного прозвища, каким окрестил его царь Николай. Правительство Порты оставалось столь же деспотичным, столь же коррумпированным и нереформированным, как и раньше. Орлы продолжали парить в надежде на падаль. По сути, Парижский договор не только ничего не менял, но и послужил искрой для следующего кризиса.

Возмущение мусульман, что христиане получили равные с ними права, достигло своего апогея среди воинственных друзов Ливана и в 1860 г. вылилось в трехдневную резню маронитов, последователей Восточной Католической церкви сирийского толка, находившихся под особым покровительством Франции со времен крестового похода Людовика Святого 14. Теперь Наполеону III представилась новая возможность, и он немедленно предложил послать войска для восстановления порядка, поскольку Турция не проявляла к этому интереса. Палмерстон и Россия, с глубоким подозрением воспринявшие готовность Наполеона защищать маронитов, но не способные ответить отказом в ситуации, когда убивают христиан, неохотно согласились на международную конвенцию, которая уполномочила французские войска оккупировать Ливан на шесть месяцев в целях замирения. Взаимным недоверием дышит каждая строка протокола, в котором державы объявляют о своей «полной незаинтересованности» и о том, что «не намереваются искать сейчас или впредь территориальных преимуществ, любого преимущественного влияния или коммерческих концессий для своих подданных…» 15. Наполеон добился продления полугодового периода еще на четыре месяца, что только обострило подозрения англичан. «Мы не хотим создавать новое папское государство на Востоке и давать Франции новый повод для оккупации на неопределенный срок, — писал министр иностранных дел лорд Джон Рассел 16. Он трудился не покладая рук, пока не заставил французов уйти из Сирии, и за то, что поставил интересы Британии выше жизней христиан, посмертно заслужил порицание в «Кембриджской истории иностранной политики Британии». Но он добился своего. Заставив Порту пожаловать частичную автономию Ливану под управлением турецко-христианского губернатора, назначаемого европейскими державами, он устранил причины для французской оккупации.