Лев Успенский - За семью печатями

Соберем воедино все, что нам стало известно. Семь тысяч лет назад люди изготовляли тесла. И в это время и позднее они занимались рыбной ловлей. Язык свидетельствует, что первые лодки были долблеными, что для их постройки тесло было необходимо. Неужели этого мало? Да, мало, потому что свидетельство языка может и не относиться к такому давнему периоду, может и не объяснять существование именно этих древнейших тесел.

Последнее доказательство пришло с совершенно неожиданной стороны. Изучая более поздние слои на берегах Ангары, наросшие уже не семь, а только пять тысячелетий назад, археологи убедились — рыболовство шагнуло далеко вперед. Оно стало основным занятием здешних людей. Теперь у каждой стоянки — груды не звериных, а рыбьих костей; всюду целые и битые каменные рыбки, поломанные крючки, гарпуны, самые разные орудия промысла. Казалось бы, если теслами строили челны, тесел должно стать несравненно больше, они должны усовершенствоваться, улучшиться.

И вдруг — полная неожиданность: в этих новых слоях тесла почти исчезают. Почему? Чем же теперь долбят лодки? Или их вовсе перестали долбить?

Разгадать эту загадку, может быть, так бы и не удалось, если бы на глаза ученым не попало еще одно странное древнее орудие — нечто вроде костяного кинжала с отверстием в рукоятке, сделанным как будто для того, чтобы носить кинжал на поясе. Оружие? Нет, не похоже: слишком тупы эти кинжалы, вроде наших, вышедших теперь из моды ножей для разрезания книжных страниц. Это какой-то иной инструмент, и притом очень нужный: почти всегда на его костяной поверхности следы усердной работы. Но какой?

И тут на помощь опять пришла этнография. Оказывается, и сейчас эскимосы Америки носят на поясе точно такие же ножи, сделанные из берцовых костей лося. Они сдирают ими со стволов берез кору и шьют из нее легкие берестяные лодочки. Да и не одни эскимосы. На таких же берестяных оморочках можно и у нас в Сибири увидать и эвенка, и гольда, и других жителей Севера. Лодочки не грузоподъемны, но зато очень легки и портативны.

Теперь подумайте сами. Пока не было костяных ножей были тесла. Как только появились костяные ножи — тесла стали исчезать. Костяные ножи употребляли только для строительства лодок — оморочек. Значит, тесла применялись для долбления челнов. Иначе они не исчезли бы.

Медики скажут вам: нефрит — это болезнь почек. Геологи возразят: нефрит — зеленый камень. Не удивляйтесь: в древности считали, что именно этот камень может исцелять от болезни почек.

Таким чудесным свойством нефрит не обладает. Но вот на древнем Востоке его называли «проникающий в сталь», и это справедливо, недаром сейчас у нас начинают делать из него резцы для обработки металлов. Самое чудесное свойство нефрита — это его неимоверная вязкость. Вязкость камня — не то что его твердость. Есть много камней (кремень, кварц, алмаз) куда тверже нефрита. Острыми краями их можно царапать, сверлить, пилить нефрит. Однако алмаз легко раздробить самым обычным молоточком, а когда на одном из заводов вздумали однажды могучим паровым молотом расколоть нефритовый валун, он остался цел, а стальная наковальня разлетелась на куски. Вот из этого красивого непокорного камня жители древнего таежного Прибайкалья выделывали себе топоры и ножи, причем затачивали их до очень большой остроты. И сейчас при раскопках легкомысленный народ студенты-практиканты чинят карандаши каменными лезвиями, изготовленными четыре тысячи лет назад. Делать это не полагается, но — что греха таить — озорники делают, и не без успеха.

Зеленый же нефритовый топорик, отшлифованный в то время, вы бы не отказались положить на свой письменный стол как изящное пресс-папье.

И не только орудия делали люди прошлого из нефрита. Они умели выделывать из него украшения: налобные диски, кольца... Для этого употребляли обычно не зеленый, а беловатый нефрит.

Кто были те умельцы, которые в такой глуби времен спокойно и уверенно сверлили, пилили, обтачивали камень, затрудняющий при обработке даже нас? Долгое время и не подозревали, что в Прибайкалье можно найти нефрит. Его месторождения были известны в Средней Азии и в Месопотамии. Дороже золота ценился нефрит в Китае. Может быть, эти ножи и топорики пришли сюда из культурного уже тогда Китая?

Так можно было думать, пока не знали, что богатейшие залежи лучшего в мире нефрита таятся в долинах притоков Ангары, в недалеких оттуда Саянских горах. Можно было ошибаться, пока число находок было сравнительно небольшим, и главное, пока археологам не удалось найти именно тут, а не где-либо на краю света, кроме самих вещей, еще всевозможные заготовки: пластинки с начатыми и неоконченными кольцами и дисками, тяжелые нефритовые валуны, частично распиленные, и, наконец, сами шиферные пилы, точно подходящие к прорези в этих валунах.