Понсон Террайль - Капитан Мак

- Все так, - сказал он себе, - а ведь барышня Сара Лоредан, о которой я совсем забыл, похоже, втюрилась в моего капитана... Тут за этим делом надо проследить, потому что между доньей Манчей, знатной дамой, и Сарой Лоредан, маленькой горожаночкой, и выбирать-то нечего...

Но, сказав себе все это, Сидуан сунул левую руку в карман и наткнулся на знаменитую веревку.

- Ну и дурак же я! - сказал он. - Ведь веревка-то здесь и не даст нам наделать глупостей!

И на его толстых, как у монаха, губах расцвела блаженная улыбка.

- Ну, - продолжал Сидуан, - подумаем немного. Капитан становится знатным сеньором, это ясно. Донья Манча его обожает, это тоже ясно. Он богат, любим, он будет маршалом Франции... и это все веревка... Ну а со мной-то что будет? Со мной, черт возьми! Ведь у меня тоже есть кусок этой веревки, которая приносит счастье, и мой путь, значит, будет похож на путь моего господина: я буду капитаном, буду богат... а почему бы и нет?

Но, пока он произносил этот монолог, ему в голову пришла неожиданно еще одна мысль:

- Ну и ну! - сказал он. - Я и самом деле остатки мозгов потерял. Не радоваться я должен, а плакать - правда одним глазом, а другим - смеяться. Ведь прошлой ночью моего дядю Жоба убили бандиты!

И с этими словами Сидуан вытер одну щеку, хотя не пролил еще ни одной слезы. Потом улыбнулся и добавил:

- У дяди-то кроме меня других наследников нет!

Но тут размышления Сидуана были внезапно прерваны. В павильон вошла донья Манча. Она подошла к кровати, отдернула полог и убедилась, что капитан все еще спит.

- Сударыня, - спросил ее Сидуан, возвращаясь к своей первой мысли, вы действительно думаете, что капитан проспит еще два-три часа?

- Не знаю, - ответила донья Манча.

Сидуан почесал за ухом.

- Ох, надеюсь, что он еще немного поспит, - неожиданно сказал он.

- Вот как? - воскликнула донья Манча. - Какая это муха тебя укусила, дружочек? Только что ты жаловался, что он слишком долго спит...

- Да я просто забыл...

- О чем?

- Что мне еще нужно отлучиться по одному маленькому дельцу. О, сударыня, вы так добры к капитану. что я надеялся на...

- На то, что и твои дела меня тоже интересуют, ведь так? - с улыбкой спросила донья Манча.

- Именно так, сударыня.

- Так что же с тобой случилось, мой мальчик? Счастье или несчастье?

- И то, и другое.

- То есть как?

- Дядюшка у меня помер! - и Сидуан всхлипнул.

Потом улыбнулся и добавил:

- А я - его наследник... а сбереженьица у него, у дядюшки Жоба, были!

- Его звали Жоб? - переспросила донья Манча.

- Да, сударыня.

- Он был слугой Самюэля Лоредана?

- Точно так, сударыня.

- И он был твоим дядей?

- Да, родным братом моей покойной матушки; у нас в краю это называется двоюродный дядюшка.

- И он умер?

- Да, сударыня; его убили бандиты Ригобера как раз, когда он направлялся в Пре-Сен-Жерве из-за вашей серьги. Вы же понимаете, что раз я - наследник, то нужно пойти к нотариусу... к прокурору.

- И потому ты хотел уйти?

- Да, сударыня.

- Хорошо, - сказала донья Манча, - помоги мне перенести капитана в его комнату, и можешь идти.

- Как, вы его не оставите здесь?

- Конечно, нет.

Донья Манча подошла к двери, которую она оставила приотворенной, и поднесла к губам серебряный свисток. Услышав его, из особняка вышли два высоких лакея, в камзолах, расшитых галуном и позументом. Они несли что-то вроде носилок. Сидуан повиновался.

Капитан по-прежнему спал, как Спящая Красавица. Его бы не разбудили, и пушки Ля Рошели, которые вызывали такую жестокую бессонницу у господина кардинала. Мака перенесли в роскошную комнату на втором этаже особняка.

По знаку доньи Манчи Сидуан уложил Мака на кровать с белым, расшитым золотом пологом, по четырем углам которой в торшерах горели ароматические свечи.

- Это все веревка! - прошептал Сидуан.

И ушел по своим делам.

Оставшись одна, донья Манча нежно взглянула на Мака, который начал понемногу просыпаться.

- Теперь все готово, - сказала она, - и я могу уйти.

И она на цыпочках вышла.

А капитан Мак, в своем летаргическом сне, завладевшим им после того, как он выпил щербет доньи Манчи, видел удивительные сны. Во сне продолжалась реальная жизнь, и события разворачивались так:

... Мак проснулся в кабинете господина де Гито через несколько минут после того, как там уснул.

Светало; залы были пусты, бал давно окончился, и гости разъехались. Шатле вообще-то был не очень веселым местом; и после бала мрачное здание снова превратилось в государственную тюрьму.