Понсон Террайль - Король-сердцеед (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - II)

-Значит, тебе известно, где его комната, и ты можешь свести меня туда?

-Хоть с закрытыми глазами! - сказал Гаргуйль.

-Ну, так сначала проводи меня ко мне в комнату,- ответил герцог, которому внезапно пришла в голову оригинальная мысль.

Гаргуйль взял свечу и повел герцога в отведенную ему ком нату. Там Генрих Гиз сказал:

-Сколько вина ты обыкновенно носишь Раулю?

-О, целую корзину в шесть бутылок.

-Ну так сегодня ты отнесешь ему две корзины!

-Но мне этого не снести, пожалуй!

-Одну из корзин понесу я сам.

-Вы? - удивленно крикнул Гаргуйль.

-Да, я, и ты дашь мне для этого жилет и нитяной колпак, какие носят слуги в гостиницах.

-А, понимаю! - сказал Гаргуйль.- Я знаю, что вам нужно! И он убежал и сейчас же вернулся с одеждой конюха.

Принц поспешно переоделся и стал неузнаваем.

Выло уже довольно поздно, когда сын трактирщика и его мнимый слуга пришли к рогатке Лувра. Часовые даже не хотели пускать их на первых порах, но Гаргуйль пустил в ход все свое красноречие, и имя пажа Рауля победило сомнения швейцарцев.

Теперь дальнейший путь был уже совершенно свободен. Гаргуйль поднялся по одной из боковых лестниц и постучался в дверь комнаты Рауля.

Красивый паж накануне был дежурным, а потому в этот вечер заблаговременно улегся спать. Когда Гаргуйль постучал, паж сначала никак не мог проснуться. Наконец он вскочил, открыл дверь и остановился в удивлении, увидав, что мальчишка пришел не один.

-Я привел к вам барина, которому нужно поговорить с вами! - сказал Гаргуйль.

Мнимый слуга подошел к Раулю и слегка сдвинул со лба колпак.

-Ваше высочество! - чуть слышно вскрикнул Рауль.

-Тише! - остановил его герцог и сказал, обращаясь к Гаргуйлю: - Можешь идти, Рауль приютит меня на эту ночь. Вот тебе!

Гаргуйль ушел, весело позванивая полученными тремя пистолями. Рауль, который никак не мог оправиться от изумления, не находил слов.

-Милый Рауль,- сказал герцог,- ты дворянин, а потому не способен выдать меня!

-О да, ваше высочество!

-Ты все еще по-прежнему любишь Нанси? Рауль вместо ответа густо зарумянился.

-А Нанси душой и телом предана принцессе Маргарите?

-О да, ваше высочество!

-Ты знаешь, что я люблю принцессу!

-Да, я знаю это, ваше высочество!

-И что принцесса любит меня! На этот раз Рауль промолчал.

-Ну, вот. Я обращаюсь к тебе, чтобы ты помог мне про браться к ней. Поди и позови мне Нанси!

Имя любимой девушки немного успокоило замешательство пажа.

"Нанси лучше меня сумеет объяснить его высочеству создавшееся положение!" - подумал он и выразил согласие отправиться за камеристкой принцессы.

Хорошенькая Нанси была как раз у себя в комнате и наблюдала через проделанное в полу отверстие за тем, что творилось в кабинете королевы-матери. А там, должно быть, творилось что- нибудь особенное, потому что Нанси была бледна и выказала большой испуг.

-Ах, бедный сир де Коарасс! - бормотала она. Надо было полагать, что принц Наваррский подвергался в этот момент какойнибудь страшной опасности.

XXVI

Для того чтобы понять причину испуга Нанси и представить себе степень опасности, которой подвергался Генрих Наваррский, нам придется вернуться к тому моменту, когда Паола отправилась вместе с Годольфином в Париж, терзаемая ревностью и жаждой мести.

Вспомнив, что кабачок, в котором его держали пленником, находится против Лувра, Годольфин легко отыскал заведение Маликана. Кабачок был уже заперт, но луч света, просачивавшийся из- под двери, свидетельствовал, что там еще сидят посетители. Только эти посетители, должно быть, были очень молчаливы, так как ни малейшего шума не слышалось из кабачка.

Обойдя вокруг дома, Годольфин наконец увидал место, откуда можно было что-нибудь видеть: это была плохо заделанная старая замочная скважина. Годольфин приложился к ней глазом и, должно быть, увидал что-нибудь интересное, так как сейчас же пустил на это место Паолу.

Дочь Флорентийца посмотрела, пронзительно вскрикнула и покачнулась, теряя сознание: она увидала, что Ноэ сидит с Миеттой, держит ее за руки, и оба они с глубокой любовью смотрят в глаза друг другу; в другом углу сидел принц Генрих с красоткой- еврейкой, по-прежнему одетой беарнским пареньком.

Годольфин не отличался силой, но сознание опасности и страх за любимую девушку на мгновение сделали его Геркулесом, так что он успел оттащить полубесчувственную Паолу шагов на десять от дома в тень. Поэтому, когда Генрих и Ноэ вышли на крик из двери, они никого не увидали. Но этот же крик выдал их присутствие Рене, и таким образом парфюмер нежданно нашел свою дочь.