-Хорошо! - сказал Гектор и отправился в путь. Гектор хорошо знал Маликана, бывшего очень популярным кабатчиком в местности поблизости от луврского дворца, но Маликан не знал Гектора и при входе весьма равнодушно посмотрел на него: несчастный Маликан ломал себе голову, как предупредить Миетту о постигшем Ноэ несчастье, и все постороннее для него не существовало.
Однако как же изменилось его лицо, когда гасконец, подойдя к нему, сказал по-беарнски:
-Знакомо ли вам это кольцо?
-О, конечно,- ответил Маликан,- мой бедный племянник...
-Я его друг!
-Уж не принимали ли вы участия...
-Меня зовут Гектор.
-Теперь я все знаю! Но при каких обстоятельствах попало к вам это кольцо?
-Ноэ только что дал мне его.
-Как только что?
-Я забыл сказать вам, что ему удалось бежать. Вот он и посылает меня к вам.
-Он хочет укрыться у меня? Да ведь первым делом кинутся искать его у меня в доме!
Гектор успокоил Маликана и рассказал ему, в чем дело.
-Но у меня немыслимо спрятать золото,- сказал тогда кабатчик.- Подумайте сами: королевские стражники могуч прийти ко мне, чтобы искать Ноэ, и найдут спрятанное золото.
-Вы правы. Но как же быть тогда?
-Скажите Ноэ, чтобы он отправился в Шайльо. Он поймет, что я имею в виду.
-Хорошо, я скажу. Теперь вот еще что: не знаете ли вы, удалось ли нашему королю благополучно добраться домой?
-Да, он в Лувре. Он вернулся туда в обществе Пибрака, которому известно все.
С помощью Маликана Гектор переоделся и стал совершенно неузнаваемым. Прихватив еще перемену платья для Ноэ, он отправился с мулом к дому Лашенея. Здесь он и Ноэ нагрузили кожаными мешками с золотом корзины, подвешенные по бокам мула, и отправились в Шайльо, где как, быть может, помнит читатель, жила тетка Вильгельма Верконсина, преданного слуги Сарры Лорьо.
XVII
Итак, ответ Лагира произвел очень благоприятное впечатление на короля, который сказал ему:
-Хорошо, я готов верить, что вы убили этого человека в честном бою. Но что вы ответите мне, если я спрошу вас, зачем вы вздумали похищать королеву-мать?
-Государь, я гугенот!
Лагир лгал: он был католиком, но для удачного проведения намеченного им плана защиты Генриха Наваррского так было гораздо удобнее.
-А, так вы гугенот! - сказал король.- Хорошо, но что же из этого?
-В наших глазах, государь, в глазах этой несчастной, но честной и преданной вашему величеству кучки людей самым ожесточенным врагом является сначала его высочество герцог Гиз, а... потом...
Лагир запнулся.
-Говорите, не бойтесь!
-А потом: королева-мать.
-И вы осмелились поднять на нее руку?
-Да, государь.
-Чего вы хотели достигнуть этим?
-Мы хотели ценой свободы ее величества купить себе безопасность и спокойствие.
-Значит, вы признаетесь в этом государственном преступлении?
-С нашей точки зрения, это не преступление, государь, а законная самозащита.
-У вас было трое товарищей,- продолжал король.- Назовите мне их имена!
-Нет, ваше величество, этого я не сделаю даже под пыткой.
-Берегитесь! - крикнул король, гневно топая ногой.
-Государь,- гордо ответил Лагир,- мое тело принадлежит людям, моя жизнь - королю, моя душа - Богу. Король может приговорить меня к смерти, люди могут исполнить этот приговор но лишь Бог может избавить меня от данной клятвы.
-А,значит, вы поклялись молчать?
-Да, государь.
-И не выдадите сообщников, даже если я обещаю помиловать вас?
-Я не прошу помиловать, государь.
-Это будет бесцельная жертва, друг мой, потому что графа де Ноэ все равно найдут, и тогда все и помимо вас объяснится.
-Граф де Ноэ? - с видом крайнего изумления повторил Лагир.- При чем же здесь граф де Ноэ? Он меня едва ли и в лицо-то знает, так как я сам видел его только мельком несколько раз.
-Как? - крикнул герцог Гиз, пораженный этой спокойной наглостью.- Вы будете уверять, что незнакомы с графом де Ноэ, когда он был взят в плен вместе с вами и сидел в этой самой камере?
-Я ровно ничего не понимаю, ваше высочество,- ответил Лагир, пожимая плечами.- Моим товарищем по несчастью оказался человек, которого при французском дворе ровно никто не знает. Скажу больше, даже я сам не знаю, кто он, так как этот гасконец был мне представлен под именем "товарища Гонтрана". Но этот Гонтран был до того чужим в Париже, что не мог никак разобраться в улицах и вечно путался.
Король повернулся к остолбеневшему Генриху Гизу и строго спросил:
-Что же все это значит, герцог?
-Но, государь,- воскликнул тот,- уверяю вас, что человек, убежавший ночью из этой тюрьмы, был граф Амори де Ноэ, интимнейший друг наваррского короля.
Читать дальше