Артем Драбкин - Я дрался в Вермахте и СС. Откровения гитлеровцев

Уже просто ходить по полю в сырую погоду трудно. Помню, как надрывались под тяжестью корзин с картофелем – силой мы еще уступали взрослым.

В 1942 году Имперское министерство науки, воспитания и образования спохватилось, что столица не имеет собственного педагогического училища. В следующем году такое училище было создано, оно открылось в здании гимназии, неподалеку от нынешнего театра Фольксбюне (Volksbuehne – «Народная сцена». – В.К.). В результате на Пасху 1943 года все наше землячество перевели из Либенталя в Берлин для продолжения обучения на родине.

С переездом в Берлин сразу же начались проблемы. В Либентале мы находились на полном довольствии. Здесь о нас никто не заботился. Мы оказались лишними едоками в семьях, и без того испытывавших трудности военного времени. Родители не преминули заявить протест училищному руководству.

Появились первые «нарушители», приходившие на занятия в гражданском. Последовали взыскания – для руководства это являлось серьезным проступком. Форма Гитлерюгенда не пользовалась популярностью у девушек – они охотней гуляли с гражданскими или с солдатами. Для нас в том возрасте вполне достаточно, чтобы невзлюбить ее, при любой возможности переодевались в гражданское. К тому же стояло лето. Жара, духота. Городской транспорт ходил постоянно переполненным до предела; пассажиров заталкивали внутрь, как в Китае. Обливаться потом в форменной коричневой рубашке не хотелось.

Летом 1943 года начались массированные бомбардировки Берлина, затмившие все прежде виденное, – сровнялись с землей целые кварталы. Нередко по причине завалов добраться из Шпандау до центра было невозможно, приходилось пропускать занятия. Настроение горожан было несколько подавленным. Общаясь в кругу родни, мы ощущали перемены. От эйфории, царившей в дни победы над Францией, не осталось и следа.

Тем же летом, в августе, я побывал в так называемом Лагере закалки для обороны (Wehrertuechtigungslager) в местечке Дреетц (Бранденбург). В училище большое внимание уделялось нашему физическому развитию, однако военного дела как такового нам не преподавали. Допризывная военная подготовка проходила целиком по линии Гитлерюгенда в лагерях, подобных Дреетцу. Обычно в них призывали на месячный срок. Было ли пребывание в Лагерях закалки обязательным для всех членов Гитлерюгенда? Полагаю, что нет, иначе мне не пришлось бы столкнуться в конце войны со сверстниками, не умевшими ходить строем. Состав в лагере был пестрым, наряду с нами было немало молодых людей, не имевших нашего интернатского опыта, и я должен сказать, что мы смотрелись на их фоне очень и очень неплохо.

Чему нас обучали в лагере? Здесь также было достаточно спорта: бег на сто и тысячу метров, прыжки, толкание ядра. Наряду с этим мы занимались строевой подготовкой, нас учили ползти, окапываться, преодолевать препятствия, обращаться с противогазом, маскироваться. Много стреляли из пистолета и винтовки – автоматов, ручных пулеметов нам не давали, – метали учебную гранату на расстояние и в цель (это называлось Keulenwerfen – «бросать дубинки». – В.К.).

Нас вновь обучали читать карту, ходить по азимуту, определять дистанцию и ориентироваться на местности. Мы учились правильно укладывать ранец. В программу входил марш на 10 километров с десятикилограммовой выкладкой. Особое внимание обращалось на отдачу рапортов, устную передачу донесений.

В лагере мне вручили серебряный значок Гитлерюгенда (HJ-Leistungsabzeichen in Silber). Чтобы его заслужить, необходимо было выполнить военно-спортивные нормативы, как, например, метнуть гранату дальше чем на тридцать метров и в цель, из пяти попыток не менее трех попаданий в круг диаметром 4 метра с 22-метровой дистанции; уложиться на стометровке в четырнадцать с половиной секунд; толкнуть пятикилограммовое ядро за отметку в семь метров; проплыть 300 метров за двенадцать минут; пройти 20 километров без выкладки, уложившись в четыре часа; правильно описать два хорошо видимых пункта на карте масштабом 1:100 000; отыскать две легкие цели и две цели средней сложности на расстоянии 300 метров; трижды определить расстояние (диапазон 50—500 метров, допустимая ошибка в пределах 30 %); передать устное донесение на триста метров с указанием времени, места и сил (противника); выйти на исходное положение в пункт, находящийся на удалении более двухсот метров, при условии что путь находится под наблюдением противника и т. д.

Этим дело не ограничивалось: необходимо было также правильно ответить на так называемые «мировоззренческие» вопросы. Вот некоторые из них.