Борис Миронов - Страсти по революции - Нравы в российской историографии в век информации

Поскольку, однако, эта коллекция создавалась под готовую схему, для доказательства марксистско-ленинской теории революции, то собирались преимущественно данные, подтверждающие, как казалось, схему, а те, которые не укладывались в нее, либо игнорировались, либо получали соответствующую обработку, чтобы этой схеме соответствовать. Современная эпистемология твердо установила: «чистых» фактов нет — все они результат интерпретации. Рост косвенных налогов в пореформенной России можно интерпретировать двояким способом — и как увеличение налогового бремени, и как показатель повышения благосостояния. Недоимки могут указывать как на переобремененность налогами, так и на желание от них уклониться. Отходничество может свидетельствовать как об аграрном перенаселении или низком уровне доходов в деревне, так и о стремлении к диверсификации доходов, о возрастающей мобильности крестьянства, ищущего новые выгодные условия приложения своего труда; переселения — как показатель перенаселения и как поиск лучших условий жизни. Малоземелье можно трактовать и как признак аграрного перенаселения, и как указание на агротехническую отсталость. Все зависит от того, в какой парадигме «факты» рассматриваются и как их интерпретировать.

Крепкий профессионал почти всегда имеет гипотезу, придерживается какой-то теории и методологии, но он верифицирует гипотезу, а не подгоняет под нее данные. С.Н., как мы видели, пошел второй дорогой. Уже в первых своих работах-романах, когда он работал как дилетант, забредший в историю из-за любви к искусству, он, как математик, избрал этот дедуктивный метод анализа от общего к частному и неуклонно ему следовал. Идти этой дорогой, проторенной советской историографией, нетрудно, так как подбирать или, в случае необходимости, подгонять данные под готовую схему намного легче, чем смотреть на них свежим взглядом, — это ведь как собирать дома из кубиков по готовому проекту (кубиков-то предшественники изготовили много). Многие историки, особенно старшего поколения, до сих пор верят в системный кризис Российской империи, даже если они перестали или никогда не являлись марксистами, и оказывают С.Н. поддержку. Под их прикрытием он и пытается сделать карьеру в историографии, оставаясь, по сути, любителем. Его дилетантизм проявляется не только в плохом знании фактической стороны, в грубых и многочисленных ошибках и просчетах, но и в том, что, во-первых, он придерживается неадекватной при изучении исторического процесса методологии; во-вторых, в массовом порядке использует вымысел, компенсируя им недостаток сведений, т.е. в научном исследовании действует как “природный романист”, не понимая несовместимости науки и фантазии; в-третьих, не сознает порочности такого подхода и не понимает свои просчеты. При этом С.Н., к сожалению, не смог проявить главного преимущества дилетанта — свежести взгляда на проблему, так как сразу попал в объятия мальтузианских и советских стереотипов. Зато издержки любительства налицо и в работах, и в его критике, которая по существу касается только одной 6-й из 12 глав книги, да и в ней затрагивается преимущественно вопрос о точности сельскохозяйственной статистики и расходе зерновых на фураж. В то время как у меня построена система доказательств, проблема уровня жизни проанализирована комплексно и системно — рассмотрены, кроме антропометрических показателей (рост, вес, становая сила), производство продовольствия и его потребление, цены и зарплата, доходы, налогообложение и недоимки, банковские вклады, демографические процессы, воинский брак и здоровье, динамика валового внутреннего продукта, а также такие важные для темы вопросы, как представления современников о благосостоянии населения и дискурс о пауперизации в российской общественной мысли.

Во время дискуссии, опубликованной в сборнике «О причинах Русской революции», я доказал, и участники дискуссии меня поддержали: демографических циклов, якобы обнаруженных С.Н. в России в XV — начале XX в., не существовало; в большинстве случаев его аргументы недостаточны или несостоятельны; Россия того времени не соответствовала ограничениям, которые имеет структурно-демографическая концепция для своего применения. Страна не испытывала дефицита ресурсов, в том числе земли. С.Н. ответил просто смехотворным возражением — отдельные черноземные губернии испытывали малоземелье в пореформенное время. Это при том, что миллионы гектаров плодородной земли имелись в Сибири, куда правительство организовало переселение всех желающих. С.Н. не реагирует на ошибки, обнаруженные в его расчетах и построениях мною, а также и Л.Е. Грининым, М.А. Давыдовым, П.В. Турчиным, С.В. Цирелем {586} . Вместо трезвого анализа своих просчетов он буквально вцепился в опечатку о зерне, шедшем на фураж скоту, раздув пустяк до геркулесовых столпов. Здесь он использовал хорошо известный пиар-ход, называемый «создание события большого масштаба», когда значение небольшого события чрезмерно раздувается либо намеренно создается «большое» событие, с целью дискредитировать конкурента, повысить свой статус, привлечь внимание к тем или иным людям и событиям. Превратив опечатку в две ошибки (Миронов-де намеренно занизил норму потребления фуража и тем самым завысил норму потребления хлеба населением), С.Н. попытался создать большой скандал с целью привлечь внимание к себе как борцу за истину, бросить тень на все мои расчеты — по принципу, если в одном месте ошибка, то и другие расчеты неверны, и таким образом дискредитировать мою точку зрения. Однако если оппонент действительно не понимает, что данная опечатка (как и другие опечатки, имеющиеся в книге) не повлияла на результат расчета хлебного баланса [66] и на общие выводы, то он в глазах серьезного профессионала выглядит дилетантом, а его пиар-ходы кажутся наивными и смешными, так как со всей очевидностью обнаруживают его предвзятость и недобросовестность.