Лука Турин - Секрет аромата. От молекулы до духов. Как запах становится произведением искусства

Когда Элисон услышала про мой эксперимент с карвонами, они решила предложить его парфюмерам из парижской компании Quest и посмотреть, согласятся ли они с моим утверждением о том, что мята плюс жидкость для снятия лака равняется тмину. Им нужно было послушать ряд «хроматических» смесей с различными пропорциями бутанона, соединенного с мятным карвоном, и сказать, пахнет ли какая-нибудь из них тмином. К моему огромному облегчению (поскольку я никому еще не предлагал такого эксперимента) под включенные камеры они согласились, что смесь, близкая к той, которую я считал наилучшей, создает очень убедительную иллюзию тмина. Сюжет был снят и включен в передачу. Таким образом казавшееся несокрушимым возражение, которое погубило теорию Райта, одним ударом перешло в разряд несущественных! На самом деле все оказалось ровно наоборот! Теперь верующие в форму должны были объяснять, почему две трети всех известных пар энантиомеров имеют сходный запах.

В то же время я закончил первый вариант своей статьи и отправил его в Nature . Лучший в мире научный журнал Nature действительно в состоянии создать, а порой и разрушить карьеру. Поскольку я надеюсь, что не все читатели этой книги окажутся профессиональными учеными, несколько пояснительных слов не помешает. Почти все научные журналы посвящены какой-то одной отрасли. Журнал Nature — один из немногих, который охватывает всю науку. Научный журнал — это информационный центр для рукописей. Ученый посылает статью. Статью читает младший редактор и направляет рецензентам, которые (хочется надеяться) читают статью, осмысляют ее и пишут честный отзыв. В этом отзыве говорится, хорошая статья или нет, и дается обоснованная рекомендация — отклонить, переделать или принять к публикации. Рецензирование статей дело неприбыльное и немного занудливое. Зачем люди этим вообще занимаются? Во-первых, приятно, когда тебя спрашивают: создается ощущение, что твое мнение имеет значение. Во-вторых, и это то, что Дон Брабен называет «экспертным превью», вы получаете возможность раньше всех узнать, чем занимаются ваши коллеги. Это положение «Любопытного Тома» очень увлекательно. Наивный читатель может подумать, что на этой стадии можно воровать чужие идеи. Это правда, но происходит такое очень редко и только в областях, где существует ожесточенная конкуренция. Но зачем отправлять статьи людям, с которыми может возникнуть конфликт интересов? Ответ прост: только они в состоянии оценить их реальную значимость в данной области. Это единственный самый существенный изъян современной науки: в узкоспециализированных областях только люди, имеющие конфликт интересов, могут полностью профессионально оценить вашу работу. Идеальный рецензент должен быть честным брокером, который а) обладает достаточными знаниями, чтобы понять, о чем вообще идет речь, и б) не очень пристрастно относится к результату, к которому может привести его заключение. В последние двадцать лет наблюдается исчезновение честных брокеров, потому что наука становится все более специализированной, и у людей нет времени читать то, что выходит за рамки их научных интересов, если только они не собираются распроститься со своей карьерой.

Но если вы считаете, что специализированную статью опубликовать трудно, попробуйте предложить к публикации междисциплинарную. Почти наверняка это означает погубить все дело, все равно что попросить судей по фигурному катанию посудить хоккейный матч. А еще хуже — представить ее как гипотезу, как сделал я. В физике совершенно нормально назвать себя теоретиком. В биологии это считается извращением, типа предпочтения эротической литературы реальному сексу. В биологии распространена точка зрения, что «идеи дешевы» (плохие, разумеется), и теоретические статьи обычно передают в странные (и прекрасные) журналы типа Journal of Theoretical Biology или Medical Hypotheses. Для начала я позвонил Нику Шорту, редактору отдела биологии журнала Nature, и объяснил, о чем моя статья. Я накачивал себя несколько дней, перед тем как позвонить, и выглядел, наверное, как настоящий маньяк. Полагаю, он получал минимум по пять подобных звонков в день, но был крайне любезен; он сказал, что все это очень интересно и предложил присылать статью. Так я и сделал спустя несколько дней — и результат оказался предсказуемым. Каждому из рецензентов не нравилась та часть, которая входила в его (или ее) область компетенции, не нравилось то, что они не в состоянии оценить все остальное, а потому полагали, что работа в целом никуда не годится. Эта ситуация перетягивания каната, с участием семи рецензентов и четырех переделок статьи, тянулась одиннадцать месяцев и закончилась тем, что рукопись (значительно улучшенная, должен признать) была принята Ником Шортом и отвергнута его боссом Филиппом Кэмпбеллом на следующий день. К счастью, в это время вышел фильм BBC, и ситуация существенно изменилась. Со мной связался редактор другого журнала, Chemical Senses, который, познакомившись с отзывами рецензентов Nature и моими переделками, решил опубликовать статью. Выход в эфир программы сам по себе оказался причудливым. Это произошло на приеме для съемочной группы и друзей режиссера, и я напился так, что не мог стоять на ногах, хотя чувствовал себя трезвым как стеклышко. Это напоминало сцену расстрела, только задом наперед: пули улетают в стволы, твоя рубашка снова бела как снег, ты закуриваешь сигарету и наконец свободен. Передача потом была выдвинута на премию «Лучшая научная программа» 1995 г. Слухи даром не возникают.