Марк Медовник - Жидкости [оптимизированы иллюстрации]

Лаурилсульфат натрия и его семейство поверхностно-активных веществ работают настолько хорошо и они настолько дешевы, что теперь присутствуют почти в любом чистящем продукте. Они есть не только в шампуне, но и в чистящих жидкостях, средствах для стирки и даже в зубных пастах – вот почему ваш рот наполняется пеной, когда вы чистите зубы. Здесь, опять же, роль пены декоративна – она будто говорит: «Смотрите! Я чищу зубы!» Успех лаурилсульфата натрия привел к тому, что это вещество заменило нам кусковое мыло как главное средство для очистки в душе остального тела, помимо волос; это было наступление «средств для мытья тела». Их продавали в маленьких бутылочках и тюбиках, как шампуни. А поскольку представители связанного с лаурилсульфатом натрия семейства поверхностно-активных веществ прозрачны, они великолепно выглядят в прозрачных бутылочках, особенно если их окрасить и ароматизировать, как часто делают с шампунями.

Но популярность средств для мытья тела объяснялась не только их эстетическими свойствами. Когда вы в душе или ванне, у кускового мыла проявляется один недостаток: в мокром состоянии оно невероятно скользкое. Если вы принимаете ванну в регионе с жесткой водой и пользуетесь кусковым мылом, то вы, когда мыло прореагирует с кальцием воды, не только окажетесь в воде с хлопьями, но и рискуете вообще потерять брусочек в мутной воде, если он выскользнет из руки. А если вы принимаете душ, мыло, выскользнув, обычно улетает далеко и начинает метаться по поддону, как рикошетирующая пуля, и в конце концов оказывается под ногами, где вы можете на него наступить, потерять равновесие, поскользнуться и разбить себе голову. Но такого не будет, если вы пользуетесь гелем для душа.

Гель обладает еще одним преимуществом: он находится в бутылке. Кусок мыла нужно куда-то класть, и обычно он оказывается на открытой поверхности. Его внешний слой размокает и превращается в неприятную склизкую мягкую массу. Брусок становится весьма несимпатичным на вид – в отличие от жидкого мыла, которое всегда выглядит приятно. А кусковое мыло, даже высохнув, уже не возвращает себе в полной мере вид твердого и надежного предмета; оно теряет первоначальный вид и форму после одного-единственного использования.

В 1980-е компания под названием Minnetonka задумалась о том, как расширить использование жидкого мыла и распространить его, помимо ванной, на кухни и туалеты. Сотрудники компании понимали, что для этого оно должно восприниматься иначе: не быть похожим на шампунь или средство для мытья тела и уж точно не выглядеть как жидкость для мытья посуды – хотя на самом-то деле это был бы очень похожий продукт. Чтобы добиться успеха, следовало продавать этот продукт людям как новый и привлекательный. В какой-то момент они наткнулись на идею нажимных дозаторов, и это оказалось поистине гениальным ходом. Каждый, кто хоть раз испытывал неприятные ощущения, беря в руки кусок размокшего мыла, которым до него пользовался предыдущий посетитель туалета, теперь мог наслаждаться девственно чистым переживанием, когда средство наливалось ему понемножку прямо в ладонь. Однако это изобретение не сразу получило ход. Не всем оно понравилось – некоторым всё это показалось чересчур мудреным решением несуществующей проблемы. Другим – как мне, о чем я уже говорил, – не понравилась похожесть этого ощущения на момент, когда тебе на ладонь писает мелкое домашнее животное.

Но если в 1980-е общество разделилось во мнениях по поводу жидкого мыла, то 1990-е принесли с собой нечто такое, что прочно сместило баланс в его пользу: у бактерии Staphylococcus aureus , обычно инфицирующей раны после хирургических операций, появились штаммы, устойчивые к антибиотикам, что сделало лечение связанных с ней инфекций очень трудным. Эти штаммы впервые были открыты в 1960-е, но к 1990-м в больницах началась настоящая эпидемия золотистого стафилококка (Staphylococcus aureus) , устойчивого к антибиотику метициллину. В Великобритании на долю инфекций Staphylococcus aureus , устойчивого к метициллину (Methicillin-resistant Staphylococcus aureus, MRSA), приходилось 50 % всех больничных инфекций. В континентальной Европе и США наблюдалась аналогичная картина. Результат – резкий рост больничной смертности. К 2006 г. в Великобритании насчитывалось уже две тысячи смертей из-за MRSA, и больницы не справлялись с распространением этой бактерии. К счастью, благодаря более строгому режиму мытья рук – в частности, медсестер и врачей обязали очищать их после контакта с пациентами – за следующее десятилетие число смертей снова уменьшилось.