Георгий Гамов - Мистер Томпкинс внутри самого себя

Разумеется, все его попытки оказывались безрезультатными, истинное объяснение существования двух зеркально симметричных форм (способность атома углерода присоединять четыре различные группы) было вскоре предложено несколькими другими химиками.

— А что вы скажете об улитках? — спросил я биохимика. — Разве то, что их раковины закручиваются то вправо, то влево, доказывает, что их молекулы зеркально симметричны?

— Нет, — ответил биохимик. — Ваше утверждение, по крайней мере, пока, — не более, чем счастливая догадка. Вы можете создавать большие структуры, например, раковины улиток, и делать их правыми или левыми независимо от того, какими молекулами вы пользуетесь — левыми или правыми. В конце концов у вас есть правая и левая рука, но и в той, и в другой аминокислоты однотипны. Еще одним примером может служить правостороннее расположение сердца. Оно встречается примерно у одного человека из 10 000, и медики называют его situs invertus, т.е. обратным расположением. Но если кто-нибудь обращен полностью, как в вашем случае, в результате обхода воронки Мёбиуса, то у него (или у нее) наблюдается не только обратное расположение всех органов, но обращены и все молекулы. Поэтому замечательным следует считать не то, что сердце теперь у вас находится справа, а то, что оно было расположено слева, а теперь находится справа.

— Если есть жизнь на других планетах, — поинтересовался я, — то биохимически она может быть как левой, так и правой, не правда ли?

— Мы считаем, что это так. Предполагается, что выбор между левым или правым случаен и зависит от того, как все начинается. Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью, что жизнь обязательно должна существовать в какой-нибудь одной из двух форм — либо правой, либо левой, так как смешение форм было бы неэффективным. Половина ферментов организма обладала бы способностью воздействовать только на половину молекул, а это далеко не лучший способ функционирования. Мы получили бы в одном организме левый и правый антимиры, ведущие борьбу между собой не на жизнь, а на смерть.

Последние слова биохимика навели меня на мысль.

— Знаете, — сказал я, — то, что вы сейчас сказали, навело меня на мысль. С почти такой же ситуацией мы сталкиваемся в ядерной физике. Помню, когда я был студентом старшего курса, мой дедушка взял меня с собой на ускоритель элементарных частиц, который назывался бэватроном, поскольку ускорял частицы до энергий в несколько биллионов электро-вольт. Столкновение крохотных частиц, разогнанных до высокой энергии, с тяжелой металлической мишенью приводило к рождению новых частиц, нередко возникавших парами — «обычный» положительно заряженный протон и отрицательно заряженный протон или «обычный» отрицательно заряженный электрон и положительно заряженный электрон. Необычные частицы с зарядом, противоположным по знаку заряду обычных частиц, получили название античастиц. Разумеется, отношение «частица — античастица» коммутативно, т. е. действует в обе стороны: если Питер брат Джона, то Джон брат Питера.

Поэтому вполне возможно, что существуют антиатомы, антимолекулы и антигалактики.

— Означает ли это, что если бы существовали два антимира, то они вели бы борьбу между собой так же, как левые и правые формы в мире живого? — с интересом спросил мой приятель.

— Несомненно, — подтвердил я. — Если бы произошло столкновение частицы и античастицы, то вся их масса превратилась бы во вспышку радиации очень высокой частоты. Даже нейтроны, хотя они и не обладают электрическим зарядом, могут существовать и как частицы, и как античастицы, и при столкновении тех и других происходит аннигиляция. Количество высвобождаемой при столкновениях частиц и античастиц энергии чудовищно велико и во много раз превосходит энергию, которая выделяется при взрыве атомной бомбы, так как в последнем случае в энергию превращается не вся масса бомбы, а лишь ее часть. К счастью, подобно тому, как в наших организмах есть только левые аминокислоты, на Земле и в нашей солнечной системе существует только одна разновидность материи. Даже гигантские ускорители частиц в Соединенных Штатах, Советском Союзе и ЦЕРНе1 близ Женевы позволяют получить ничтожно малые количества античастиц, которые почти сразу же аннигилируют при столкновениях с «обычной» материей.

— Очень интересно, — прокомментировал мой приятель-биохимик. — Поразительная аналогия с лево- и декстромирами. А поскольку мы допускаем, что левый и правый миры могли бы сосуществовать, если бы они царствовали на различных планетах, то почему не могли бы существовать в нашем мире звезды, одни из которых состоят из обычной материи, а другие из антиматерии? Никакой опасности аннигиляции при этом не возникало бы, если не считать случайного столкновения звезд, но такое событие, насколько я понимаю, чрезвычайно редко.