Анатолий Ахутин - История принципов физического эксперимента от античности до XVII века

Дело, конечно, не в том, что «калькуляторство» и учение о конфигурации были развиты и «первоначально изложены в связи с вопросом с благодати» 109 , что они имеют богословский исток. Медицина Галена, физика Аверроэса, вообще «слияние аристотелевой и евклидовой струи» (с. 622) в не меньшей мере были основанием этих наук. Но только такая взаимосвязь позволяет нам охарактеризовать «калькуляторство» и оремову науку как способ теоретизирования, свойственный средневековому мышлению в целом. Исключая же такую внутреннюю взаимосвязь и свободное перетекание средневековой мысли из сферы в сферу, нам, например, придется посчитать чуть ли ни две трети всего трактата Орема не относящимися к делу метафорами и аллегориями.

Это было возможно именно потому, что изобретенная Оремом идеализация и экспериментирование с ней оставались в рамках номиналистически-истолковывающего отношения. Речь не шла ни о «сути бытия», ни об идеализованном представлении объекта.

Орем находит, что геометрические формы могут служить всеобщим репрезентантом ( representas ) качественных конфигураций. Поэтому геометрические свойства фигур без всякого истолкования возможной связи между их строением и действием реальных качеств и при всем номиналистическом понимании их условности (символичности) тем не менее воспринимаются как реальные характеристики предметов, «истолкованные» в фигурах. «То, что здесь высказывает Орем,— пишет А. Майер,— есть пример того, что называли символизмом Средних Веков. Символ — в данном случае, стало быть, геометрическая фигура — в гораздо большей степени идентифицируется с тем понятием, которое в нем выражено, чем современный читатель вообще может себе представить. Это процесс, который встречается почти во всех областях средневекового мышления...» ( A . G ., S . 307). Это означает, что «конфигурация» воспринимается как свидетельство о реальной сущности, хотя она никоим образом и не утверждается в качестве этой сущности, «эссенции» предметов. И ни номинализм оремовской мысли, ни ясное представление о воображаемой ( imaginare ) природе геометрического представления качеств 110 ничего не изменяют в таком понимании. Символическое отношение исключает возможность той взаимнопреобразующей связи между реальным и идеальным, которая характерна для экспериментально-теоретической ситуации физики Нового времени. Истолковывающий же эксперимент средневековья всегда связан с тем или иным символическим отношением. Результаты идеализации, схематические изображения, формулы истолковываются либо как реальный, либо как формальный символ: либо как «реалистические» свидетельства, либо как определение «языка».

В III части трактата Орем анализирует весьма интересные мысленно-экспериментальные ситуации. В гл. 2—4 он исследует некоторые особенности конфигураций в процессе их мысленного изменения. Он замечает, что при непрерывном изменении конфигурации дифформно-дифформные качества остаются таковыми на всем протяжении изменения, тогда как униформно-дифформные скачком, моментально преобразуются в дифформные (гл. 3). Мы убеждаемся здесь еще раз, насколько Орему важно только качество фигуры, «класс» ее конфигурации. Истолковывается же этот результат как некая абстрактная возможность.

Далее Орем рассматривает аналогичную проблему перехода униформно-дифформного качества в абсолютно ( simpliciter )униформное в процессе непрерывного изменения угла наклона конфигурационного треугольника (гл. 4). В результате он приходит к выводу, что при непрерывном изменении угла в одной точке происходит скачкообразное изменение качества. «Отсюда,—пишет Орем,— следует, что при постепенном качественном изменении, при котором ничто не приобретается мгновенно ( subito ), возможно мгновенное изменение в какой-нибудь точке, линии или плоскости, до какой-либо суммарной широты или интенсивности» (III, 4, 702). Давая физическую интерпретацию этого теоретического вывода, Орем проводит следующий мысленный эксперимент (см. рис. 1). «...Пусть половина предмета аb — теплая в высшем градусе, а другая половина — униформно-дифформная, кончающаяся на высшем градусе в точке с и на неградусе в точке b. ...Вообразим теперь, что линия сb движется до тех пор, пока не займет положения перпендикулярного к ab , однако таким образом, что бы точка b все время оставалась неподвижной... В последнее мгновение, которое завершает качественное изменение, весь предмет имеет теплоту высшего градуса. Аналогично точка b имеет тогда теплоту высшего градуса, каковая точка непосредственно до того ( immediate ante ) была холодной в высшем градусе, т. е. не имела никакой теплоты». Следовательно, точка b мгновенно превращается из холодной в высшем градусе в теплую в высшем градусе. А это невозможно. «Отсюда,— говорит Орем,— может быть почерпнут аргумент в пользу того, что неделимая точка не есть что-либо реальное, ни линия, ни поверхность, хотя воображение их пригодно для лучшего постижения меры вещей...» Именно такое понимание математического будет характерно впоследствии для физиков XVII в. и, в частности, для Галилея. Однако Орем делает следующее заключение: «Можно было бы привести многое другое, придерживаясь указанного способа представления ( imaginatio ), но все это говорится не в физическом смысле и для некоторых кажется либо слишком трудным, либо невозможным» (111,4,702-703).