Сабина Хоссенфельдер - Уродливая Вселенная [Как поиски красоты заводят физиков в тупик]

«Это потому, что вы очень удачно начали с химии, – возражаю я. – Если стартовать с бо́льших расстояний, например масштаба галактик, то упрощаться ничего не будет. Сначала пойдет усложнение – вся эта жизнь, ползающая по планетам, и тому подобное. И только после уровня биохимии все начнет становиться проще.

«Нет, – качает головой Гарретт, – мы знаем, что элементарные частицы не могут быть похожи на планеты. Мы знаем, что они абсолютно идентичны».

«Не бывает никакого “абсолютно” – все всегда справедливо лишь с какой-то ограниченной точностью, – замечаю я. – Но я и не уподобляю элементарные частицы планетам. Я имею в виду только то, что, какой бы теория на малых расстояниях ни была, она может оказаться не проще, чем имеющееся у нас сегодня. Простота не всегда растет с увеличением разрешения».

«Да, теория может оказаться сумбурной, – соглашается Гарретт. – Или окажется, что существует некая исходная структура, которую мы никогда не сможем исследовать экспериментально, и все, что мы способны увидеть, – вот этот сумбур, торчащий на поверхности. Вэнь Сяоган, например, любит говорить, что законы природы в основе своей уродливы. Но мне эта мысль претит. Думаю, есть простое, единое описание, которое объяснит все явления».

Я делаю себе пометку связаться с Вэнь Сяоганом. В этот самый момент на веранде появляется парень в шортах и гавайской рубашке.

«Это Роб, – представляет мне парня Гарретт. – Он пришел сделать барбекю».

Гарретт празднует сегодня день рождения. Он позвал нескольких друзей, чтобы зажарить мертвых животных.

«Я думала, что барбекю будет вечером», – говорю я.

«Его конек – ребрышки, приготовленные на медленном огне, – объясняет Гарретт. – Но вы же вегетарианка, так что не сможете оценить его мастерство».

«То есть весь день будет пахнуть ребрышками?»

«Ага, – Гарретт машет рукой, будто пытается меня прогнать. – Это я выкуриваю вас на пляж».

В конце концов я все-таки иду на пляж. Морские черепахи проглядывают сквозь волны. Вода чистая, песок белый, и крупные песчинки – причудливой формы. Кристал, подруга Гарретта, объясняет мне, что песчинки делает небольшая рыба-попугай. Она грызет кораллы и, переварив их, возвращает остатки в океан. Местное название этой рыбки на гавайском языке, uhu palukaluka , переводится как «склонная к поносу». Взрослая рыба-попугай может производить больше 360 килограммов песка в год, а вся популяция, получается, – тонны и тонны.

Я обильно намазываюсь солнцезащитным кремом и погружаю большие пальцы в песок. Вот урок, который стоит выучить, думается мне: если нагромоздить большую кучу, даже дерьмо может выглядеть красиво.

• Физикам-теоретикам нравится идея о теории Великого объединения, сращивающей три вида взаимодействий Стандартной модели воедино. Несколько попыток построить такую теорию вступили в противоречие с экспериментальными данными, но идея осталась популярной.

• Многие физики-теоретики верят, что ставка на красоту основывается на опыте. Но опыт не поможет нам найти новые законы природы, если они красивы в каком-то непривычном смысле.

• Наука за последние десятилетия очень сильно изменилась, однако научные сообщества не адаптировались к этим изменениям.

• Нынешняя организация научного мира поощряет ученых присоединяться к уже лидирующим исследовательским программам и не поощряет критику собственной области исследований.

• Поддержка сообщества единомышленников влияет на то, как ученые оценивают полезность и потенциал теорий, над которыми решают работать.

В которой я пытаюсь понять специалиста по теории струн и мне это почти удается.

Январь, Санта-Барбара. Я намеревалась поговорить с Джозефом Полчински в декабре на конференции в Мюнхене, но в последний момент он отменил свое участие. А сейчас он в Санта-Барбаре в отпуске по состоянию здоровья от Калифорнийского университета.

После защиты диссертации я год проработала в Санта-Барбаре, однако адрес, который дал мне Джо, привел меня в ту часть города, где я ни разу не была. Здесь роскошно. Кусты аккуратно подстрижены, машины блестят, трава зеленеет. Я петляю по узким дорогам у подножия холма, вдали от привычных райончиков дешевых студенческих общежитий. В итоге нахожу нужный дом в конце тупиковой улицы и торможу перед гаражом. Середина дня, солнечно. Мимо проезжает садовник в чем-то вроде машины для гольфа. Пальмы раскачиваются на ветру.