Дмитрий Баханцев - Чужие следы

— Так вы и про берлогу знаете?

— Я все, брат, знаю. Веди!

Костя мог еще поломаться, но, глядя на Карасева, которого он часто видел издали (близко подходить боялся), понял, что куражиться не стоит. С ним этот номер не пройдет. Поверил ему и уже спокойно, впервые за много дней, уверенно зашагал в сторону берлоги.

…Карасев шел за Костей и думал: «Бывает же так, что в голове у тебя торчит какая-то заноза: сегодня, завтра, вчера, позавчера и месяц тому назад. Эта мысль мучает тебя, преследует, но додумать до конца, принять какое-то решение то времени не хватает, то что-то мешает, то сама мысль пропадает куда-то. Но сколько случаев, когда бывает наоборот. Только о чем подумаешь, чего пожелаешь, а оно как по заказу: тут как тут. Пример? Пожалуйста, сегодня, возвращаясь из леса, подумал, что надо найти Костю и узнать, где прячется Белов. И Костя появляется».

На днях он получил письмо из колонии от начальника отряда, воспитателя Славика. Тот подробно описал ему не только историю побега своего подопечного, но все его почти годичное пребывание в колонии.

…Только в самом начале Славик пытался противиться режиму. Бормотал какие-то блатные слова, твердил о воровских «законах», о которых наслышался от Жоры, но скоро убедился, что большинство ребят попали сюда по недомыслию или обмануты, как и он сам, жалеют о прошлом, ждут не дождутся, как быстрее вернуться домой и начать жить по-новому. Слава перестал отлынивать от работы, исправно посещал занятия в девятом классе и числился в активе у начальника отряда. Мечтал по возвращении домой поступить в Арктическое училище. Но недели за две до освобождения его заманили в компанию, где шла игра в карты, и он проигрался. А потом потребовали то, чего он не мог сделать: велели забраться в кабинет своего воспитателя и выкрасть у него бумажник. Но воровать у Евгения Федоровича, или, как все его звали там, дяди Жени, — это для Славика было сверх допустимого. Для вида он согласился, а под утро бежал.

Подошли к блиндажу под большим валуном.

— Дядя Миша! — взволнованно сказал Павлик. — Вот он, наш блиндаж с валуном!

— Он? — переспросил обрадованный Карасев.

— Он! Он! Он! — твердил Валерик.

— Вот здесь, — показал пальцем Костя и позвал: — Славик! Слава! Ты что, уснул? Слава! — еще громче крикнул он.

— Ну чего тебе? — послышался изнутри ворчливый голос.

— Вылазь. Тебя здесь ждут. Только не пугайся, пожалуйста.

Раздвинулись ветки, и из-под камня показалась давно не стриженная, черная как смоль голова. Потом вылез и весь Слава.

Карасев увидел рослого, широкоплечего парня с приятным, но довольно грязным лицом. Одни только зубы сверкали белизной. Исподлобья настороженно смотрели усталые глаза.

— Я принес тебе привет от Евгения Федоровича, — сказал Карасев.

— Не знаю, о ком вы говорите.

— А дядю Женю знаешь?

— Нет, не знаю…

— А вот он о тебе помнит, даже письмо написал, — и Карасев подал ему лист бумаги.

Он помнил, что там написано: «Славик! Я ждал от тебя письма. Но ты не написал. Передаю тебе свое через товарища Карасева. Почему ты не зашел тогда ко мне? Я бы что-нибудь придумал. Приезжать в колонию не надо. Документы о твоем освобождении пришлем в Ленинград. Их тебе передаст Михаил Петрович Карасев. Верь ему и слушайся.

Твой дядя Женя. Напиши, пожалуйста».

Славик прочитал записку и, не поднимая головы, продолжал смотреть на белую бумагу, по которой рябили фиолетовые буквы.

«Твой дядя Женя», — стучало молоточками в голове. «Не забыл, значит. А как он узнал, что я здесь? Как узнал Михаил Петрович?» — подумал он и поднял глаза сначала на Карасева, а потом на Костю.

— Это я сообщил воспитателю, что ты здесь, — предупредил его вопрос Карасев.

— А как вы узнали? — не удержался Славик и снова подозрительно посмотрел на Костю.

— Не я, — замотал головой Костя. — Я их сам первый раз сегодня вижу. Сказали, веди в берлогу к Славке, я и повел…

— Костя прав. Он здесь ни при чем. У нас мало времени. Пошли.

— Куда?

— Поедем домой. Пора готовиться в военное училище. Ну и само собой разумеется, когда отдохнешь, придется рассчитаться за то, что учинили с Костей на огородах садоводов. От этого, брат, вы никуда не уйдете, а пока помоги ребятам достать патронный ящик, он, видимо, неглубоко зарыт, — и подал ему саперную лопатку, с которой всегда ходил в лес.

Август на исходе. Днем еще ярко светит солнце и бывает жарко, а по утрам — прохладно. Подросшая темно-зеленая трава в серебре росы… Вечерами по низинкам плавает серо-дымчатый туман. Утром члены звездочки собрались на участке Оли и вскоре направились к правлению объединенного садоводства. На площадке у дома правления уже было много ребят. Некоторые в пионерской форме, у многих на груди октябрятские звездочки, но были ребята и в возрасте Оли.