Коллектив авторов - Антология реалистической феноменологии

Если мы абстрагиреумся от Божественной любви, то есть, если мы допускаем, что это предпосылка отсутствует, счастье в вечности имело бы в основном характер антитезиса преисподней. Желание избежать вечного проклятия вполне может существовать и без Божественной любви и естественно может быть мотивом избегать морального зла. Но даже в этом случае, который считается моральной теологией случаем несовершенной, хотя и не неправильной мотивации избегать морального зла, уклонение от морального зла никогда не видится в свете простой инструментальной окончательности. Здесь тоже участвует ценностный ответ, потому что преисподняя видится в свете заслуженного наказания, которое подразумевает, что грех осознан в его антиценности, и что в страхе Божьем дан ответ бесконечной Божественной справедливости.

Бояться Бога и Его суда только в смысле боязни чего-либо болезненного, подобно тому, как мы можем бояться неприятных последствий нашего поведения здесь, на земле, невозможно. Возможный риск попасть в преисподнюю не есть нечто, что мы можем понять так, как мы можем определить возможные неприятные последствия своих дел на земле. Он основан на вере, а вера с необходимостью подразумевает возвышенность души, sursum corda , установку на ценностный ответ. Без этого вместо веры было бы суеверие.

См. von Hildebrand Dietrich. True Morality and Its Counterfeits (New York: McKay, 1955), chapter 11.

В своей книге о любви я рассмотрю in extenso ошибку, которая происходит из непонимания того, что желание единения с любимым является необходимым элементом подлинной любви и не подразумевает эгоистической коннотации.

См. Alice M. Jourdain. Uti and Frui in the Philosophy of St. Augustine, (Fordham University, неопубликованная диссертация, 1946).

Такое расширение, например, можно найти тогда, когда религиозную сухость считают более здравой и благотворной для наших душ, чем наслаждение, даруемое нам словом Христа или литургией.

Нельзя отрицать, что общность с другой личностью – брак во Христе или глубокая святая дружба – может прославить Бога самим своим существованием. Мы рассмотрели in extenso ценность общности как таковой в книге Metaphysik der Gemeinshaft (2 nd ed.; Regensburg: Habbel, 1955). Ценность общности между людьми – помимо всех возможных влияний на их моральное совершенствование – можно ясно увидеть, задав вопрос: лучше, чтобы существовала общность между Святыми, или нет? Действительно, в глубокой общности между Святыми реализуется новая ценность, и не трудно увидеть, что в случае, когда конкретная личность не нуждается в этой духовной помощи, само существование общности является носителем высокой ценности. Как написано у Псалмопевца: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе».

См.: «Efficiency and Holiness» in The new Tower of Babel (New York: Kenedy, 1953), passim.

Здесь мы сталкиваемся с парадоксом. Идол эффективности иногда тесно связан с восхищением силой. Это особенно касается великих пионеров капитализма. Поддаваясь инструментализации, связанной со смещением центра притяжения с личности как личности на ее достижения, человек получает удовольствие от осознания себя наделенным силой.

Вот мы будем свободны и тогда увидим, мы увидим и полюбим, мы полюбим и похвалим то, что будет в конце без конца (лат.).