Коллектив авторов - Антология реалистической феноменологии

В данном контексте мы не имеем возможности входить в интереснейшую и сложную феноменологию договора. Но, по-видимому, уже теперь ясно, что договор невозможно постичь без понятия социального акта, что он, в частности, не составляется из «волеизъявлений» и что особенно большое значение в его структуре играют обусловленные социальные акты.

Это не означает, что эти акты вообще не имеют значения для права. Поэтому нам представляется, что, например, для философского основоположения государственного и административного права совершенно необходим феноменологический анализ разрешения и распоряжения, а также коренящихся в них априорных закономерностей.

В нашей области, разумеется, безразлично, какую позицию по этому вопросу занимает позитивное право.

Можно, пожалуй, не добавлять, что речь здесь идет не о правомочности в смысле позитивного права.

От этого следует отличать предоставление некоторого права, отделенного от основного права. Тот, кто имеет право использовать вещь, может предоставить другому право на ее использование на некоторое время или в определенном объеме. В таком случае у противной стороны возникает самостоятельное право, она не участвует в праве того, кто предоставил ей это право; одновременно эта последняя теряет свое право, поскольку оно не может наличествовать совместно с правом другого.

По-видимому, наименование социально правовых актов как волеизъявления уже невозможно изменить. Нельзя, однако, далее пребывать в неизвестности относительно существования и сущности актов, стоящих за этими словами.

Один случай, в котором эта [право]мочность может быть передана другому лицу, как уже упоминалось, дает залоговое право.

Один из вопросов априорного учения о праве заключается, однако, в том, возникают ли из нарушения прав сущностно-закономерные требования какого-либо рода в отношении нарушителя. Эту проблему мы здесь не затрагиваем.

Вариабельным в этом смысле является, среди прочего, «вещевое» право продажи земельных участков (BGB § 1094 и далее), поскольку адресатом его осуществления является соответствующий владелец земельного участка, в то время как «обязательственное» право продажи имеет постоянное личностное направление. (Еще одно понятие вещевого характера появляется в том случае, если ориентироваться на § 10–98 II.)

Bürgerliches Gesetzbuch – Германское гражданское уложение. – Прим. ред.

Выше мы уже упоминали о том, что некоторые требования, например требование того, чтобы другой пошел на прогулку, вообще лишены адресата содержания.

Вопрос о недостатках [Mängeln] прав и их сущностно-закономерных следствиях нами здесь не затрагивается.

Стоит еще раз поставить здесь непредвзятый вопрос, какой смысл может заключаться в том, чтобы называть эти законы, с непосредственной очевидностью постигаемые даже не юристами, «произвольными положениями позитивного права»!

Само собой разумеется, что переход обязательства одновременно изменяет адресанта содержания, так как любое обязательство по своей сущности должно относиться к действию носителя обязательства.

Могут быть переданы лишь довольно своеобразным образом выведенные из определенных нравственных правомерностей – например из правомерности детей на содержание – требования на некоторые денежные выплаты, причем сами эти требования лежат вне области нравственности.

Конкретно (лат.)

Здесь и далее курсивом выделена часть текста, представляющая собой не аутентичную запись Адольфа Райнаха, а реконструкцию Эдит Штайн, сделанную на основании записей на семинаре, который Райнах вел в Геттингене в летнем семестре 1914 г. – Прим. ред.

Во всех предыдущих рассуждениях, как показывают дальнейшие размышления, движение рассматривается не в строгом смысле, а в значении прохождения пространства. – Эдит Штайн.

[ P. Linke, «Phänomenologie und Experement in der Frage der Bewegungsauffassung», ] Jahrbuch für Philos [ ophie ] und phänomenol [ ogische ] Forschung, Bd. II, [1916] S. 12 ff.

В природе (увеличение громкости, взятое чисто как таковое, не требует какого-то причиняющего события). – Эдит Штайн.