Игорь Прись - Контекстуальность онтологии и современная физика

У Витгенштейна и Канта общим является прагматическая критика семантики. Для обоих суждения, представляющие собой прагматические нормативные акты, и пропозициональные содержания (а не концепты) первичны. Оба философа также разделяют положение о нормативном характере интенциональности (именно Кант впервые понял нормативный характер интенциональности). Другими словами, оба нормативные прагматисты [452]. Корректируя феноменологию, в частности феноменологию Гуссерля, мы интерпретируем интенциональность как имплицитное в-правило (норму), а гуссерлевское «наполнение» интенциональности как витгенштейновскую спонтанность, то есть корректное (обосновываемое) его применение [335]. Эта позиция совпадает с позицией Бенуа, согласно которой интенциональность есть норма, а гуссерлевское наполнение интенциональности есть удовлетворение норме [71; 84; 488].

Но это не концептуальный реализм в смысле Брэндома, утверждающий концептуальную артикулированность самой реальности. С нашей точки зрения реальность как таковая не имеет никакой концептуальной структуры, поскольку сама концептуальность вторична. (Но это не означает, что реальность нечто бесформенное. Понятие бесформенности уже предполагает применение концептов.) Та или иная структура идентифицируется в ней в контексте при помощи тех или иных норм, сам выбор которых зависит от контекста.

Если же интерпретировать Брэндома в том смысле, что корректное применение концептуальной схемы к реальности идентифицирует в ней реальную структуру, и что вне концептуальной схемы невозможно говорить об определённой реальности, то концептуальный реализм Брэндома можно принять. Таким образом, концептуальный реализм Брэндома лучше рассматривать как относящийся к уже кон-цептуализированной реальности – устоявшейся форме жизни.

Поэтому о «фрагменте реальности» можно говорить как о «данном» в смысле уже существующей его минимальной концептуализации и нельзя говорить как о «данном» в смысле его будущей концептуализации как нового объекта. Или же о неконцептуализированном фрагменте реальности можно говорить как о данном, применяя понятие «данное» в другом смысле. Таким образом, мы сближаем понятие «данного» как определённого данного – объекта – и понятие данного как ещё неопределённого фрагмента реальности.

Мы говорим о данности явления и о данности объекта в рамках явления. Но можно также, как это делает Кант, отождествлять данный нам объект и соответствующее явление.