Рустам Чернов - О государстве. Людологическое эссе

Многое подлинно индивидуальное субъект до сих пор примеривает на государство, например, первобытное мнение о природе – именно поэтому современное отношение к государству – это во многом религиозное отношение. Ощущение внутренней сопричастности и интуитивности, принимаемой согласованности и сопричастности (то, что использует Христианство в «Бог внутри каждого из нас») сегодня с успехом заменено средствами массовой коммуникации, что только разжигает в человеке огонь экстраверта. Центр перемещения силы, составляющей порождающую константу бытия, неизменно покидает индивидуальность в ее массовом виде, субъектом становится сама масса, где каждый равен общей массе в качестве, благодаря только количественному (одинаковые условия равенства всех перед законом и судом). В то же время государство должно быть максимально мобильным, но оно становится мобильным, универсально доступным только для тех, кто подобен ему и готов быть частью его в общем процессе, энтелехии, осуществления того, что называется нормой, того, что принято как норма (право). Но, если, где сегодня и можно найти противоположность хаотичности в области действительного, то это государство. Алгоритмы приведения, упорядочивания состоявшегося и реализовавшегося личного хаоса, конечно, крайне примитивны и сегодня уже совершенно утрачены и нивелированы формой своего исполнения (принудительное лечение или уголовное наказание), но данная форма пока самая эффективная.

Системность и упорядоченность перестала, правда, быть самоцелью, так как государственное взяло на себя в последние 300 лет слишком много повышенных обязательств. Вместе с тем, дестабильное положение ХХ века и в особенности грядущая Великая катастрофа, усилят понимание самым широким кругом лиц спокойствия как основной функции бытия человека в условиях реализма , что еще на некоторое время сохранит за государственной властью средство обеспечения такой стабильности (государство, как то благодаря чему обеспечиваются условия жизнедеятельности).

Итак, в первом приближении к пониманию государства мы должны признать, что оно, как система организации материи, стремится к стабилизированию изначально заданного хаоса в каждом человеке, известным ему образом в противовес хаотичности, которая проникает в область действительного за пределами государственного. С такими формами реализации бытия в возможности в область действительного государство неизменно борется. Способ, которым государство организует самое себя в форме упорядоченности социальной материи весьма прост. Бытие в возможности, составляющее бытие государства в процессе своего структурирования лишается противоречий (законодательная деятельность, закон как очищенное от противоречий бытие в возможности социума), после чего принимается как образ и форма действительного. Государство в данном случае представляет собой последовательные процессы и конечный результат реализации такого бытия в возможности в действительность. Таким образом, государство – это бытие в действительности права, в то время, как право – это бытие в возможности государства. Там, где государство не руководствуется правом, а власть законом, там, соответственно, и нет государства, так как имеет место реализация бытия в возможности, которое только в субъективном плане представляется в снятом виде, в форме отсутствия противоречий. Изначально обычай как источник права, форма бытия в возможности, выверенная сотнями тысяч лет, был прекрасной формой бытия в возможности для государства, но в современности законодательному процессу следует безусловно уделять больше внимания с точки зрения механизма снятия противоречий. Каждое такое не снятое в процессе законотворчества противоречие грозит противоречием в области действительного, что само по себе подрывает устои властеотношений, бытия государства как системы упорядочивания социальной материи.

Главное – тот, кто ждет от государства чуда и справедливости, находится в плену мифологии о государстве, созданной более 300 лет назад и уже не оправдавшей себя в начале ХХ века. Попросту спит. Тот, кто искренне заявляет об этом от лица государства, представляя государство, – клинический идиот. Подобные заявления – хуже любой террористической диверсии, они нивелируют сам закон, всю его целесообразность и заранее обречены на провал в рамках строительства социальной системы.