Р. П. Чернов - Отчаянная мудрость. Людологические записки

Действие без имени нам уже не интересно. Таким образом, можно выделить следующую черту энтелехии – необходимость персонификации деятельности. Алгоритм роста общественного в своей разумности – похороны и вечное забвение авторства удачно реализованных творческих алгоритмов.

Бытие как факт, как свойство, непосредственно воспринимаемого дифференцировано в отношении чувственности, более того вынесено за нее и представляется всегда при должной доле абстрагированности от вещно – конкретного как данность и основание для вынесения суждения, бытие как некоторая заданность в восприятии сознания.

Так, например, восприятие чувственности в любви непосредственным образом зависит от того, участвует ли субъект в наблюдаемой игре, или же он вынесен за ее пределы или является зрителем.

Последствия различий предмета и метода; дело в том, что тот метод, который доносит до вас информацию (БВВ) в той или иной степени определяет ее содержание, а может и прогнозировать, даже структурировать ваше восприятие целиком.

Если сам способ корреспондирования является не просто носителем информации, а отдельной парадигмой Бытия, то он не может в той или иной степени не детерминировать качественное начало восприятия субъекта. Весь фокус – в восприятии действительного. Для зрителя это, прежде всего, действительность, представленная суммой действий, которые благодаря адекватности значения воспринимаются непосредственно как содержание (понимание). Для участника (при том, что отсутствует непосредственная нацеленность на зрителя) – это адекватность внутреннего восприятия, которое есть следствие внешним предметам реального и причина для действия с реальностью.

Кто-то наполняет разум действительным, кто- то действительное разумом.

Счастье незримо присутствует в мотивации любого действия, которое мы осмысливаем. Нет более размытого общего понятия- формы , чем счастье. Все стремятся быть счастливыми настолько, что говорят о способах его достижения, но не о самом счастье. И тем не менее законы мышления учат нас тому, что мы необходимо обязаны определиться в предмете своего стремления, иначе наступает эффект черной дыры познания (ситуация, при которой осмысление мира подобно ночному кошмару, когда кого – то хочешь догнать, но несмотря на все усилия не можешь даже приблизиться – любая фактология интерпретируется сквозь методологию размытости вечной устремленности, при неспособности разума четко истолковывать конкретику чувственного).

Счастье- одна из форм общественно – активного бытия в возможности, которое формирует границы значимого в той или иной области чувственно – заданного. Нереализуемый элемент организации целевой причины общественного бытия в возможности.

Человек и счастье взаимосвязаны таким образом, что всегда рождается необходимость сказать, что первый рожден для счастья, но вряд ли это так, хотя бы потому, что это предполагает реальность бытия этих 2- х понятий, а счастье продуцировано сознанием человека, является его частью, а потому уже ему присуще в качестве» определенного» атрибута, о котором все говорят, но который никто не определил, настолько ясно, чтобы можно было использовать эту дефиницию в качестве классифицирующего инструмента.

Напротив, понятие несчастья (но не горя) определено и идентифицируется намного лучше хотя бы в силу того, что его используют конкретно и непосредственно довольно часто в жизни. Более того, говоря о несчастье необходимо избежать ловушки, так как достаточно назвать любую ситуацию вроде смерти родственника, финансового краха и так далее и каждый согласится с тем, что это несчастье Несчастье более определено для индивидуума в прямой зависимости последнего от толпы, в той мере в какой он живет общественным, ибо для человека вне общественного (говоря «вне» и «человек» мы пытаемся соединить человека как вид животного общественного и в то же время данную ситуацию можно было бы определить как человек против общества со стороны общества). Состояние счастья – уже сама возможность жить, осознавая самое себя – представьте себе приговоренного к смертной казни и вот перед самым приговором его прощают, приговор не приводится в исполнение; сама по себе данная ситуация – уже есть высшее счастье для него. Именно этим умело пользовались монархи в свое время- осчастливить отдельно взятого человека. Так же приобретало популярность христианство, даруя душевное спокойствие. При этом следует учитывать, что только для нас сторонних наблюдателей это всего лишь «помилование», для приговоренного вся процедура и суда, и публичной казни (или ситуации, когда казнь есть следствие декларируемой или конституируемой публичности) есть процедура изъятия из сознания человека общественной ценности своей жизни, уничтожения в нем всего лично- общественного, а, следовательно, и личного вообще в понимании общества – именно поэтому организованная преступность рано или поздно станет базисом общества, критериобразующим началом общества.