Юрий Дружкин - Счастье красоты. Опыт эстетической антропологии

Но прежде хотелось бы обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство. Вопрос аналогичного содержания, т.е. вопрос о деятельности неутилитарного характера, «стал» объектом пристального интереса не только эстетиков, не только философов. Интересует он и психологов, и физиологов, и биологов, и кибернетиков… «Эксперименты показали, что ряд различных типов поведения, особенно исследовательская и познавательная активность, возникает в отсутствии какого-либо известного влечения, – пишет К. Изард, – и может возникать снова без отчетливой связи с редукцией влечения или напряжения. Течение, открытое этими исследованиями, породило ряд новых важных моделей связи мотивации и поведения. Большинство этих моделей были объединены под рубрикой внутренней мотивации. Общей для них является цель объяснить исследовательское, познавательное, творческое мышление и поведение, которое возникает в отсутствии известных мотивов или без редукции влечения и напряжения». (К. Изард. Эмоции человека. – М., Изд. Моск. ун-та, 1980, с. 184). «Олпорт… ввел принцип функциональной автономии для объяснения того, как деятельность может стать целью для самой себя (выделено мной – Ю. Д.), несмотря на то, что первоначально она могла возникнуть по другой причине. Например, рыбак может сначала отправляться в море для удовлетворения своих жизненных потребностей. Но в дальнейшем он может обнаружить, что независимо от того, нужно ли ему продолжать работу для добывания пищи или денег, он теперь любит отправляться в море». (Там же, с. 169). Другим примером может служить так называемая «потребность в самоактуализации» сформулированная известным американским психологом А. Маслоу.

Задолго до этого убедительную физиологическую интерпретацию фактически этой же проблемы дал И. М. Сеченов. В своей гениальной книге «Рефлексы головного мозга» но пишет: «Известно из наблюдений над взрослым человеком, над ребенком и над животными, что первым условием для поддержания материальной целостности, следовательно и функций всех нервов и мышц без исключения, необходимо соответственное упражнение этих органов: так на зрительный нерв должен действовать свет, движущий нерв должен быть возбуждаем, и его мышца должна сокращаться и пр. С другой стороны, знают, что в случае насильственного прекращения упражнения какого бы то ни было из этих органов в человеке является тягостное чувство, заставляющее его искать недостающего упражнения». (И. М. Сеченов. Избранные произведения. – М., 1953, с. 73). Но и на более фундаментальном уровне, на уровне общебиологических закономерностей, слышатся отголоски того же вопроса о деятельности, детерминируемой «извне», и деятельности, детерминируемой «изнутри»… «В биологии долгое время господствовало и дает о себе знать до сих пор представление о внутренней уравновешенности живой системы. Однако обобщение обширного фактического материала и развитие биологии привело к формулировке Э. С. Бауэром принципа устойчивого неравновесия как основного принципа организации живого. … Бауэр рассматривает принцип устойчивого неравновесия как всеобщий закон существования биологических систем и определяет его следующим образом. «Все и только живые системы никогда не бывают в состоянии равновесия и исполняют за счет свободной энергии постоянную работу против равновесия, требуемого законами физики и химии при существующих внешних условиях». (А. Б. Коган Общие проблемы биокибернетики. – В кн.: Биологическая кибернетика. – М.: Высшая школа, 1972, с. 22—23. Подробно об этом см.: Бауэр Э. С. Теоретическая биология. М., 1935.)

Приведенные отрывки достаточно наглядно иллюстрируют, как проблема, обнаруженная и сформулированная ранее всего при исследовании художественно деятельности, открывалась заново в исследованиях в области психологии, физиологии, и даже биологии. Эстетика, в свою очередь, не могла оставаться равнодушной к явлениям подобного научного резонанса. В качестве примера можно указать на работы М. Н. Афасижева. В частности, в своей книге «Эстетика Канта» он сопоставляет известные положения эстетики Канта с новыми достижениями в области естественных наук о человеке. «Функциональные потребности, – пишет он, – вообще присущи всем уровням и структурам человека. В этом проявляется фундаментальная закономерность, согласно которой физиологические структуры живого организма образуются в результате длительного – постоянного или периодического функционирования. Но возникнув и сформировавшись, любая живая структура должна функционировать с определенной периодичностью, длительностью и интенсивностью, нормы которых возникли в процессе становления данной структуры». (М. Н. Афасижев. Эстетика Канта. М., 1075, с. 65). Таким образом, понятие функциональной потребности можно с успехом использовать для объяснения целого ряда существенных моментов, проявляющихся в «бескорыстном» характере художественного творчества и художественного восприятия. Все это заставляет с особой серьезностью подойти к проблеме объективной диалектики целесообразности как фундаментального свойства жизни, находящего свое высшее проявление на уровне человеческой творческой деятельности и прежде всего в искусстве.