Неля Мотрошилова - Путь Гегеля к «Науке логики» (Формирование принципов системности и историзма)

Напомним еще об одной особенности предпринимаемого в этой книге исследования. Всякий раз, когда осуществлялся переход от исследования одной исторической стадии эволюции гегелевской мысли к изучению другой, мы считали необходимым хотя бы кратко обратиться к питающим философское познание действительным социально-историческим, жизненным истокам. Их исследование во всей полноте, внутренней иерархии не входило в нашу задачу. Исторический материал, характеризующий гегелевскую эпоху, мы считали целесообразным «просмотреть», пользуясь двумя «призмами», через которые макросреда – жизнь общества, развитие истории – обычно и преломляется. И только в преломленном виде она оказывает то или иное влияние на философскую мысль.

Первая «призма» – конкретная социальная микросреда, называемая в книге «философским сообществом» и рассматриваемая в ее ипостасях официального и неофициального сообщества. Различное отношение к этим (конечно, не оторванным друг от друга) сообществам повлияло на становление ценностей и идей, исповедуемых молодым Гегелем. Все большее сближение мыслителя с официальным философским сообществом – как и движение последнего навстречу Гегелю, слава которого в своем государстве и за его пределами растет, – обстоятельство, существенное для понимания путей развития позднего Гегеля. Правда, это сближение происходит уже после опубликования «Науки логики», рассмотрением которой заканчивается наша книга. Одним из факторов, способствовавших формированию системного принципа и принципа историзма в их гегелевском варианте, были глубокие, новаторские философские разработки, которые осуществляли представители неофициального философского сообщества, и не менее глубокие размежевания, которые происходили сначала между ними и официальными философами, а потом и внутри кружка философов-новаторов.

Другая «призма» – это личностный мир самого мыслителя. Именно через него на философа воздействует историческая эпоха, а также оказывают влияние процессы, происходящие в микросреде интеллектуального, в частности философского, сообщества. Структуры личности – относительно устойчивые и меняющиеся – запечатлеваются как в относительной стабильности, так и в эволюции ценностей, идеалов, которые, в свою очередь, влияют на содержание философских взглядов мыслителя.

Биографические экскурсы, которые мы считали необходимым включить в книгу, имеют своей целью именно прояснение исторического, личностного контекста и специфического контекста философского сообщества в той мере, в какой они влияли на формирование принципов системности и историзма в философии Гегеля. Поскольку имеются сочинения биографического характера (и в их числе у нас книги А.В. Гулыги и В.С. Нерсесянца), мы останавливаемся только на особенно важных для нашей темы и наименее освященных в отечественной литературе сторонах гегелевской жизненной и идейной эволюции. (Аналогичная оговорка может быть сделана по отношению к материалу, касающемуся мыслителей, писателей, поэтов, чьи идеалы, идеи и образы повлияли на формирование Гегеля. Специально анализировать их произведения не представлялось никакой возможности, да это и не всегда было необходимо, так как о Канте, Фихте, Шеллинге, Гёте, Шиллере, Лессинге, Гёльдерлине имеются специальные исследования.)

Особая трудность для нас заключалась в следующем. Остро ощущая необходимость публикации в нашей стране специальной монографической работы по философии Гегеля, мы провели детальное исследование с обстоятельным анализом текстов Гегеля и новейшего западного гегелеведения. Но жесткое (применительно к этой потребности и задаче) ограничение объема книги заставило вынести за ее пределы ряд уже подготовленных разработок, и в частности те, где более подробно рассматривается отношение Гегеля к философии Канта, Фихте, Шеллинга, к творчеству Гёльдерлина.

Пришлось вынести за пределы книги и целостное конкретное исследование современного гегелеведения, ограничившись только проблемами системности и историзма. (Читатель должен, однако, с самого начала учитывать, что текстологическая основа гегелеведческого анализа существенно обогатилась.)

Стремясь провести объективное, но, конечно, не бесстрастное исследование, мы не скрывали своего увлечения им, однако не маскировали и того, что в личности и творчестве Гегеля несовместимо с нашими жизненными установками и предпочтениями.