Михаил Воронов - Библия сквозь решетку. Книга для тюремного служителя

Это уникальная информация, при осознании которой, современным христианам придётся не только переоценить значение духовной литературы в процессе обращения грешника к вере в Господа Иисуса Христа, но и переоценить значение свидетельства личной жизни христианина для процесса обращения. Все данные, которые приводит в своём труде уважаемый профессор Шапошников, свидетельствуют только об одном, что доступ к Библии, доступ к духовной литературе, является только спусковым крючком в работе Духа Святого. Информация о Боге, о святости и о грехе, может инициировать процесс обращения. Только в подавляющем большинстве случаев этот благословенный процесс разбивается о грубое несоответствие жизни христиан, тому, что от нас требует Писание, тому, чему нас учит Господь и Его Слово».

Именно с таким печальным явлением столкнулись и поборники духовного, душевного, и интеллектуального просвещения преступников. А. Е. Шапошников пишет о состоянии дел в Российской Империи: «Члены «Попечительного о тюрьмах общества» выступали в роли чтецов, раздатчиков евангелий, инициаторов душеспасительных бесед.

В 1839 г. принимается «Особое положение об исправительном заведении в Санкт-Петербурге». Особенностью режима в этом заведении было требование проводить время за работой или молитвой, или чтением книг, особенно религиозных. Прямо запрещались «повести, сказки, романы, театральные сочинения», независимо от того, кто являлся их автором.

Ограничение круга чтения заключенных изданиями исключительно религиозного характера, какими бы благими соображениями оно не было вызвано, производило гнетущее впечатление на узников. Много лет не давали никаких книг, кроме Библии».

Почему же наличие «Хлеба жизни», Библии, духовной литературы и строгое ограничение возможности соприкасаться с мирскими, не несущими духовности, источниками информации, приносило столь горькие плоды?

Автор видит прямую связь этого печального результата с несоответствием жизни самих христиан Слову Божьему. Если часть христианского сообщества в лице подвижников духовного просвещения, старались донести Слово Божие до людей, находящихся в застенках, то другая, большая, часть христианского сообщества, своей греховной жизнью и жестоким отношением к преступникам, нивелировали благотворное действие этого Слова.

Яркими примерами такого утопического подхода к перевоспитанию заключенных было создание в разные времена так называемых «Эдемских садов» для заключенных. Там практиковалось полное погружение человека в атмосферу Библии. Постоянные молитвы и богослужения, чтение Библии и духовных текстов. Физическое и моральное принуждение к благодати. С одним из таких примеров мы можем познакомиться в описании деятельности Томаса Эдди на посту директора первого государственного пенитенциария Нью-Йорка на рубеже XVIII—XIX в. в. Его идея о «Тюремном Эдеме» была воплощена в реальной тюрьме города Нью – Йорк. Там, на изолированной от «губительного воздействия определенной социальной среды» территории, предполагалось создать все условия для нравственного перерождения личности. По замечанию американской исследовательницы Г. Финней, этот сад предполагал некую идеализированную альтернативу социальной реальности: «высадив целый клубок криминальных элементов» в нью-йоркском «Эдеме», Т. Эдди «надеялся собрать урожай в виде благонравного поведения и дисциплины». Тюрьма, построенная по проекту Эдди в 1797 г., получила название «Ньюгейт» (в переводе с англ. – новые ворота) и, по замыслу реформатора, должна была стать символичным началом пути в новый мир». Очень хорошие перспективы, которые в видении автора проекта, могли стать основанием для исправления заключенных, разбились о реальности жизни. Вскоре после открытия, тюрьма была переполнена преступниками. Средств на расширение системы не хватало и очень быстро внутренний, тюремный социум победил в сражении с предлагаемой праведностью: С. А. Васильева пишет: «Переполненность Ньюгейта, в свою очередь, порождала новые проблемы – заключенные создавали тюремные группировки, разделяясь по принципу: черные и белые, католики и протестанты, местные и иммигранты, члены банд, соперничавших между собой в городе и штате. Та социальная среда «городского дна», которая, по замыслам Эдди, должна была быть полностью нейтрализована в пенитенциарном учреждении, в концентрированном виде была воспроизведена на сравнительно небольшой площади Ньюгейта. Заключенные «кучковались» внутри тюремных камер по криминальным интересам, привнесенным в тюремную жизнь с городских улиц, или «сколачивали» новые группировки. С проблемой «быстрого распространения зловредного влияния» Т. Эдди столкнулся уже в первые годы своего управления тюрьмой. Борясь с этими недостатками, он начинает практиковать детальную классификацию осужденных, группируя отъявленных рецидивистов, «закостенелых в преступлении», в отдельном тюремном крыле с усиленным надзором и более строгой дисциплиной. Тюремная администрация, принявшая управление пенитенциарием в конце 1801 г., не воспользовалась этим прогрессивным начинанием, применяя разделение и направление в карцер в качестве наказания уже после состоявшегося нарушения режима и дисциплины. До 1816 г. Карцер оставался самым распространенным видом тюремного наказания и крайней мерой воспитательного воздействия на заключенных, оказывающих активное сопротивление режиму и дисциплине».