Энтони Флю - Бог есть - как самый знаменитый в мире атеист поменял свое мнение

На первоначальном обсуждении Бэзил Митчелл, который сменил К.С. Льюиса в должности президента Socratic Club, сказал, что было нечто странное в моём изложении дела о богословах. Богословские высказывания должны быть утверждениями, а чтобы быть утверждениями, должно быть что-то, что может говорить не в пользу их истинности. Он обращал внимание на то, что богословы не отрицают этого, и фактически богословская проблема зла возникла именно потому, что существование страданий, похоже, свидетельствует против той истины, что Бог любит людской род. Их ответом было апеллирование к свободной воле. Но Митчелл допускал, что верующие часто находятся в опасности превращения своих утверждений в бессмысленные доктрины.

В работе Митчелла «Вера и логика» философ И.М. Кромби, известный своей работой по Платону, представил куда более основательное рассмотрение этой темы. Теисты верят в существование некой тайны за пределами опыта, говорил Кромби, но он требовал обнаружения отпечатков этой тайны в реальном опыте. Кроме того, теисты утверждали, что для того, чтобы выражать свою веру, они вынуждены использовать язык, который подчиняется парадоксальным правилам.[2]

Кромби обращал внимание, что вы можете понять теологические утверждения, только если вы считаетесь с тремя следующими суждениями: теисты верят, что Бог является сверхъестественной сущностью, и утверждения о Боге применимы к Богу, а не к окружающему миру; теисты верят, что Бог сверхъестественен и поэтому находится за пределами понимания; мы можем говорить о Боге только образно, поскольку Бог является тайной и поскольку привлечь к Нему внимание мы можем только в том случае, если выражаемся понятным языком. Богословские утверждения являются человеческим описанием божественных истин, которые могут быть выражены в виде притчи.[3]

Другие отзывы на «Теологию и фальсификацию» принадлежат Ребёрну Хаймбеку и англиканскому теологу Эрику Масколлу. В своей работе «Теология и смысл» Хаймбек, заслуженный профессор философии и религиоведения в Центральном Вашингтонском Университете, указал, что работа «Теология и фальсификация» делает три существенные ошибки. Во-первых, она предполагает, что смысл любого предложения совпадает с эмпирическими последствиями того, что оно выражает. Во-вторых, она ошибочно предполагает, что свидетельствовать против веры – это то же самое, что являться несовместимым с ней. И наконец, она заявляет, что утверждения о Боге, которые говорят о любви или существовании Бога, являются нефальсифицируемыми. Ключевая ошибка, по его мнению, заключалась в отождествлении оснований для веры в истинность или ложность утверждения с условиями, которые могут влиять на его истинность или ложность.[4] Масколл брал пример с последователей Витгенштейна, указывая, что мы можем узнать, является ли утверждение значимым, только определив, могут ли люди понять его в лингвистическом контексте и в той социальной обстановке, в которой оно используется.[5]

Довольно долго я ссылался на эти ответы отчасти с той целью, чтобы показать роль «Теологии и фальсификации» в стимулировании новых колебаний мысли, которые помогут расшевелить стоячие воды теологической дискуссии. Эта дискуссия продолжается по сей день. Межу прочим, выпуск Ричмондского философского журнала за весну 2005 года содержал ещё одну статью, рассматривающую достоинства моих аргументов, представленных в 1950 году.

Я также упоминал отзывы на «Теологию и фальсификацию» по той причине, что споры, которые она вызвала, произвели эффект на меня и на мои философские взгляды. И как они могли его не произвести, если я очень настойчив в своём намерении следовать за доказательствами, куда бы они ни вели? Более того, в переиздании работы в честь её двадцатипятилетнего юбилея я признал обоснованность двух замечаний, сделанных критиками. Бэзил Митчелл упрекнул меня в моём странном изложении дела о богословах. Митчел показал, что богословы не отрицают то, что существование страданий свидетельствует против утверждения о том, что Бог любит людской род, и именно это порождает богословскую проблему зла. Думаю, что в этом он прав. Я также признал убедительность критики Хаймбека и заявил, что я был неправ в том, что стёр различие между «свидетельствовать против» и «быть несовместимым с». Мой главный довод строился только на последнем варианте.

Спустя одиннадцать лет после выхода «Новых эссе» я опубликовал работу «Бог и философия». Она была попыткой представить и рассмотреть доводы в пользу христианского теизма. Я не мог найти более ранних работ с изложением доводов, которые были бы приняты большинством современных верующих в качестве адекватных или авторитетных. Я пробовал обращаться за советом к христианам среди друзей и коллег, но я обнаружил, что было очень мало или вообще ни одного совпадения в том перечне доводов, которые они мне предложили. Итак, я собрал из нескольких источников наиболее сильные доводы, которые смог найти, побуждая тех, кто был ими не удовлетворён, собраться и разработать те, которые они и их собратья по вере смогут назвать более удовлетворительными.