Евграф Дулуман - Бог. Религия. Священники. Верующие и атеисты

Я, Дулуман Евграф Каленьевич, родился 6 января 1928 года в семье батрака. Отец был совершенно безграмотный, мать — окончила 3 класса церковно-приходской школы. Мать свободно и с увлечением читала районные и областные газеты и популярные книги на различные темы. Она понимала суть политических дискуссий того времени, особенно любила пересказывать и разъяснять односельчанам выступления И. В. Сталина. А после приобретения патефона (1938 год) приглашала в свой дом соседских жителей села на прослушивание его речи о Советской/Сталинской Конституции. В 1932-34 гг. мать принимала активное участие в компании по ликвидации безграмотности, став "учительницей" в так называемой десятихатке [1] Во время Всесоюзной компании по ликвидации безграмотности вокруг грамотного на селе человека объединялись ближайшие 8-12 семейств/хат для изучения азбуки и обучения чтению. Здесь мой отец тоже научился грамоте, мог, хоть и медленно, но с пониманием прочитать нужное ему. Он также научился писать свою фамилию и расписываться на документах и справках. .

В 1933 году в нашем селе была открыта начальная, 4-классная школа, потом — 7-классная, и, наконец, — десятилетка. По направлениям в село приехали сначала двое, а потом около двадцати учителей с высшим образованием. В следующем году мои ближайшие уличные друзья детства, которым исполнилось 8 лет, пошли в школу. За компанию с ними пошёл и я. Директор школы согласился принять меня в школу условно, но через полгода внес в список учеников первого класса. Таким образом, я вместе со своими друзьями к началу Великой Отечественной войны окончил 7 классов Боковской Средней школы.

С первых же дней войны отец ушёл в Красную Армии и в том же 1941 году в августе месяце был смертельно ранен под Днепропетровском, а я с матерью и младшим братом 1940 года рождения остался на позже оккупированной территории.

В начале июля 1941 года в село на мотоциклах под музыку въехали немцы. Фашистских солдат с ликованием, хлебом и солью, встречала группа бывшего кулачья. Остальные боков-чане издали онемело наблюдали торжество зла. В границах бывшего сельсовета, который включал села: Бокова, Большая Бокова, Малая Бокова, Петровка, Чайковка, Ярмаковка немцы установили военную комендатуру, назначили из местных по селам старост и полицаев. На видных местах были расклеены объявления с лаконичным сообщением на немецком, русском и украинском языке: "Все обязаны точно и немедленно исполнять все приказы немецкой комендатуры. Кто будет нарушать или уклонятся от выполнения этих указаний, будет примерно наказан". Непонятным скоро было объяснено, что "примерно наказан" означает "расстрелян". На первой же неделе оккупации села один из жителей села Боково бы заподозрен в покушении на фашиста, арестован и расстрелян. Через две недели фашистские молодчики на мотоциклах волчьей стаей окружили гарман [2] Гарман — выделен в поле ток, площадка, на которой обмолачивалось зерно из уже сжатых снопов, ссыпалось на кучу, а солома и полова складывались в скирды. Во время жатвы подавляющее большинство жителей были заняты или скашиванием зерновых, или работали на гармане. нашего села. Сиятельным барином в открытой легковой машине въехал комендант с сельским старостой, за ними — полуоткрытый катафалк с известью на дне. Всех присутствовавших потребовали к себе и построили полукругом вокруг машин. Комендант по-немецки грозно зарычал, а переводчик сказал, чтобы к коменданту подошел Степан Витвицкий. Болезненно худой и высокий скирдовальщик подошел. Мощный солдатюга крепко взял жертву за руку, а комендант вынул из-под сидения легковушки плеть и начал ею хлестать свою жертву по голове, по спине, по лицу, приговаривая: "Арбайтен!", "Арбайтен!", "Арбайтен!"… "Ферфлюхтен!" "Доннер ветер!". После окончания экзекуции, солдат-верзила дернул несчастного за руку, поволок к катафалку и бросил на известь. Оказалось, что староста пожаловался коменданту на Степана Витвицкого. А поэтому строптивый работник должен быть "примерно наказан". А известь в катафалке — для соблюдения гигиены… Чтобы труп не разлагался и не мог заразить какими-то болячками других… Услышав все это, сердобольные женщины мужественно бросились и коменданту и начали говорить, что Степан — примерный труженик, что у него двое малолетних детей, что он в настоящее время приболел… Переводчик передал коменданту слова женщин, тот смилостивился и отпустил Степана, преподав напоследок надлежащие ему и слушателям словесное поучение…