Владимир Бутромеев - Подлинная история времени без ложных вымыслов Стивена Хокинга. Что такое время. Что такое национальная идея

Цифра триста впечатляет, особенно новоявленных российских олигархов, готовых оплачивать любые расходы кудесников, обещающих создать для них эликсир долголетия. Но триста лет все же ничтожно мало по сравнению с бессмертием, то есть вечностью, бесконечностью.

Ведь Вселенная – материя – вечна и бесконечна. Так почему бы и человеку, а тем более богатому, не жить вечно и бесконечно, а не какие-то ничтожные семьдесят или триста лет!

Правда, по подсчетам всезнающих ученых, через некоторое количество лет Солнце, оживляющее все на нашей планете, погаснет. Как же тогда быть человеку с его вечной жизнью? Не пребывать же ему в вечных потемках. Зажечь новое Солнце вряд ли под силу даже ученым, всезнающим, но не всемогущим.

Тем более что наше светило, погаснув, не исчезнет, как догоревшая свеча, а превратится в черную дыру. А черная дыра, обладая сверхсильным полем тяготения, поглотит все, что пока еще вращается вокруг нее, в том числе и Землю с вечно живущими на ней людьми. И уж тогда-то они и погибнут все вместе и разом, потому что даже обладающий бессмертием человек не спасется, упав хотя бы с колокольни – он расшибется насмерть. А рухнув вместе с Землей на поверхность погасшего, но толком еще не остывшего Солнца – тем более.

И поэтому остается только один выход – строить космический корабль и со скоростью света мчаться в глубины Вселенной в поисках новой жизнедарующей звезды – благо звезд, подобных Солнцу, известно огромное количество, хотя и находятся они далековато.

Этот полет и обеспечит человеку вечное бессмертие. Если только его космический чудо-корабль не протаранит какой-нибудь нелепо-случайный метеорит. Но столкновения с метеоритами можно предусмотрительно рассчитать, предотвратить и все-таки улететь к вечной жизни.

Тем более что, когда космический чудо-корабль разгонится до скорости света, время, согласно обещанию знаменитого Альберта Эйнштейна, начнет замедляться. А это означает удлинение жизни, что и позволит человеку обрести желанное бессмертие, уходящее в необозримую бесконечность звездных пространств, прогибающихся под воздействием гравитации.

Есть и другие разновидности обмана, проповедующие бессмертие. Одни опираются на неистовую, фанатическую веру вопреки всякому здравому смыслу и мышлению как таковому, другие уповают на вычисления и математические формулы, малопонятные, часто абсурдные, но потому-то и привлекательные, упрямо ведущие все к тому же заветному и неотвязчивому «нет, весь я не умру», доходящие до иступленного нет, не умру, не так, так этак прорвусь в вечную жизнь.

Есть и порожденное отчаянием безуспешной борьбы с неодолимым страхом смерти отторжение неуклюжих, плохо скрытых обманов: да, умру, да, смертен, и пустота и ничто за последней чертой жизни, этого бессмысленного бытия, полуосознаваемого существования и этих бесполезных, бесплодных попыток понять: зачем живу, зачем умру и что после смерти!

Все разумные формулировки и установления древнегреческих ученых и философов, приемлемые для любого трезвомыслящего человека и отвергаемые людьми, увлеченными разного рода идеями, непосильными для человеческого разума, не снимают вопроса о смысле жизни как таковой, то есть о цели жизни как таковой, о причине бытия как такового и о его, бытия, бессмысленности.

Зачем все это? Все это – все, что вокруг меня, до меня, после меня и я сам как таковой?

В притче из сказок «Тысячи и одной ночи» мудрец показал Александру Македонскому два совершенно одинаковых черепа, сотни лет пролежавших в земле. Один из них был черепом бедного крестьянина, а другой – царя великой державы. Мудрец попросил Александра Македонского определить, какой из этих черепов принадлежал простому землепашцу, а какой всемогущему при жизни монарху. Знаменитый завоеватель и властелин полмира, не чуждый философии, сделать этого не смог и ушел со слезами на глазах.

Конечно, древнегреческий философ, более или менее преуспевший на своем поприще (то есть в умении мыслить), мог бы объяснить восточному, хотя и малограмотному, но мудрецу, что сравнивать нужно не оставшиеся кости людей, а их жизни, и разницу между жизнью крестьянина и царя понять не так уж трудно.

Но и от вопроса мудреца, и от слез Александра Македонского тоже невозможно отмахнуться.

Зачем этот безвестный крестьянин всю жизнь ковырялся в земле, добывая себе кусок хлеба, часть которого ему приходилось еще и отдавать правителю и чиновникам разного ранга, да еще и священникам всех мастей, зачем он изнурял себя нелегким трудом, дарующим блаженство ночного отдыха после тяжелого дня, зачем радовался весне, дождю после посева и хорошей погоде в сенокосную пору, зачем удивлялся сиянию звезд, иногда поднимая голову от земли к небу, зачем соединял свое тело с телом женщины, плодил детей, кормил и растил их, зачем молился богам и страшился смерти и наконец умер. Зачем?