Константин Пигров - Бытие и возраст. Монография в диалогах

А. С.: Я попробую раскрыть позитивный аспект акме. Это достигнутое, удавшееся соответствие формуле causa sui – причине самой себя. Если человек (субъект) в какой-то момент является причиной самого себя, то в тот момент, когда он входит в герметичную капсулу «я», дистанцируясь от возрастных определённостей (от гормонального дождя, от драйвов вожделений), ему действительно приоткрывается сфера самопричинения – та самая «длинная воля», которая позволяет нам разграфлять свою жизнь, ставить себе задачи, и их решать, и получать удовольствие от их решения по принципу свободно поступающего субъекта. То есть в этот момент субъект чистого практического разума, о котором говорит И. Кант 72, перехватывает юрисдикцию присутствия, юрисдикцию тела, и наступает сфера самопричинения. Всё, что Кант говорит об автономии чистого практического разума, как раз относится к возрастной категории акме. И именно там, несмотря ни на что, осуществляются максимы и вердикты чистого практического разума, по возможности оттесняя всякую гетерономию – жалость, психологические принципы, возрастные обстоятельства. И в определенном смысле это как раз означает полноту присутствия, суверенность. Термин «суверенность» – тоже акмеологический. Обрести суверенность, causa sui – сферу самопричинения, и удерживать ее – это и есть в каком-то смысле сверхзадача человеческого присутствия, но также и задача зоны акме, то есть той взрослости, которая может наступить когда угодно. Она наступает всякий раз, когда мы переходим к сфере самопричинения, когда мы перестаем быть мотивированы иным.

Об этом писал и Г. Гегель: «Зрелый дух, который способен удержать объективное и этим объективным довольствоваться, – это как раз дух, которому удалось “вытащить себя за волосы” из гормонального болота, из всякой чувственной замутненности» 73. Если обратиться к категориям эстетики, тут перед нами ситуация чистого искусства, в отличие от искусства, опирающегося исключительно на гормональную подкладку, от сентиментальной чувствительности. Взрослое состояние – это в первую очередь состояние субъекта, законодательствующего самому себе, именно для того чтобы произвести я-экспансию, передать яркость отпечатка из момента «я живу, я проживаю» в момент внешнего окружения и наличного бытия. Когда ещё, если не сейчас? Сейчас я постараюсь поставить свою печать на этот мир, и он изменится хотя бы на ничтожный градус, но это будет означать, что моя миссия выполнена. И эта законодательствующая миссия именно в этот период заключается в полноте и, главное, в удержании разнородных модусов бытия.

Здесь множественность модусов бытия (количество полноценно проживаемых жизней) является абсолютной ценностью. Потому что ситуация старости или даже мудрости, которую дает старость, может быть ещё дальше дистанцирована от форм физиологической детерминации. Но старость есть то, что осталось. Кому-то повезло, и у него осталось много, кому-то не повезло, и он по разным причинам всё потерял возможно, потому, что не соблюдал настоящей аскезы. В любом случае это нечто остаточное, тогда как акме есть нечто самопричиняемое и абсолютное. И эффективность как раз порой определяется тем, что есть: есть что преодолевать, есть что укрощать. Эти «три коня» колесницы души ещё сохраняют свою неустанность, они пока не превратились в «дохлых кляч», и поэтому их бег можно гармонизировать. Да, мудрый старец может быть счастлив, что его больше не волнует вожделение, что он уже не поворачивает взгляд туда, куда вожделение его влечёт (я избавился от этого груза – и теперь мне хорошо). Все его слушают, ему кивают, но не верят. Это воспринимается как хорошая мина при плохой игре. А вот когда есть, что гармонизировать, есть возможность сгруппироваться в единстве воли и использовать те самые динамические стереотипы и вообще всякий динамизм для эффективности возобновляемого самопричинения, это, бесспорно, важная задача.

К.П.: Таким образом, мы вводим идею индивидуальности как автономной системы. Эта идея хорошо разработана, в частности, в немецкой философской антропологии. Индивидуальность – это не только ансамбль общественных отношений (то есть органическая система ролей, которые мы играем в обществе), а нечто такое, что заставляет тебя быть индивидуальностью вне зависимости от всякого общества, когда на тебя никто не смотрит. Это стадия перехода от стыда (перед другими) к совести, когда речь идёт о стыде перед самим собой. Индивидуальность – это высшая форма персональности. И здесь особенно важна автономная этика И. Канта как автономность взрослого человека. Автономная этика И. Канта есть независимость и от Бога, и, конечно, от Земли.