Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Полемика с народничеством не была новостью для России. В некотором смысле ее начали Маркс и Энгельс, когда они заинтересовались формами и темпами экономического развития России и завязали переписку с русскими народниками. Тем не менее, в то время речь шла скорее не о полемике, а об обмене мнениями по новым для Маркса и Энгельса проблемам; благодаря своим связям с русской действительностью они находили новые стимулы для исследований, в то время как, впрочем, и русское народничество, восприняв фундаментальные анализ и идеи Маркса и Энгельса, по-разному реагировало на них, когда намечало свои оригинальные и утопические перспективы некапиталистического развития России.

В собственном смысле слова марксистская полемика с народничеством началась с момента утверждения теоретического марксизма в России, который, как известно, в лице Плеханова отошел от опыта народников и выступил против них с радикальной критикой. Проблема отношений с народничеством была не только проблемой номер один; она постоянно стояла перед русским марксизмом и до сих пор остается значительной теоретической и историографической проблемой. В своих двух работах, посвященных критике основ народничества – «Социализм и политическая борьба» (1883) и «Наши разногласия» (1885), – Плеханов, прежде всего подверг критике догму о невозможности капиталистического развития России и показал, что подобное развитие было не только теоретически возможно – оно уже происходило в действительности. Основной мишенью в полемике Плеханова была не столько народническая теория специфического экономического развития России, сколько совокупность политических последствий, вытекавших из нее, в особенности тот якобинский или бланкистский «субъективизм», который отводил меньшинству революционеров, обладавших ясным политическим сознанием и сильной конспиративной организацией, задачу завоевания государственной власти, чтобы впоследствии использовать ее в целях навязывания экономике некапиталистического, то есть социалистического, курса и, таким образом, свести к нулю капиталистическую фазу развития в России, уже укоренившуюся на Западе. В этом политическом плане Плеханов видел антиисторическую иллюзию, которая, случайно реализовавшись, могла бы привести не к социализму, а к диктатуре касты так называемых социалистов-функционеров. Именно с этих критических позиций в дальнейшем, со времени выхода «Что делать?», Плеханов накануне большевистской революции с особой страстью будет вести свою полемику также и с Лениным, в котором он усматривал глубокую преемственную связь с народническим якобинством.

Совсем иного рода критика народничества была у Струве. Он больше внимания уделял вопросам экономического развития России, однако его критика не лишена политической окраски. Эволюционируя, такая позиция приведет этого легального марксиста к либерализму. В народничестве Струве видит две «фракции» или тенденции: одну западническую, другую славянофильскую. У обеих тенденций основной общий элемент – теория особого экономического развития России или, попросту говоря, вера в возможность такого развития, которое избавит Россию от капитализма западного типа. Следовательно, народничество в основном носит славянофильский характер в том смысле, что оно отрицает культурное единство России и Западной Европы. Но внутри народничества Струве, как уже говорилось, также различает две тенденции: одну собственно славянофильскую, возлагающую свои основные надежды на самостоятельное русское развитие со специфически национальным характером экономико-социальных институтов (община и мир), другую же – западническую, призывающую к сознательной деятельности творческой «мыслящей личности», то есть интеллектуалов, которые смогут регулировать ход подобного развития. Позиция самого Струве – радикально-западническая, которая ведет к установлению в России отношений единства и однородности со всей Европой. А орудием этого неозападничества для Струве является марксизм.

Марксизм для Струве периода «Критических заметок» имеет свою точную философскую программу, хотя и лишенную соответствующей основы. Генезис и анализ капиталистической системы не исчерпывают марксизма, который является «историко-философской теорией»:

«Историческая философия Маркса проникает в его учение о происхождении капиталистического строя, но она шире его; она, по мысли ее творца, обнимает все возможные изменения общественных форм, как в прошлом, так и в будущем; это – смелая попытка из одного начала объяснить весь исторический процесс» [2].