Ольга Михайлова - Книжник [СИ]

Но прошлое точно взялось с ним тягаться. Через пару дней, обдумывая сюжет нового романа, Книжник привычной дорогой зашёл в любимый винный подвальчик, и армянин Ашот, прекрасно зная его вкусы, принёс его всегдашний заказ — выдержанное в дубовых бочках Шардоне, ягоды для которого собраны вручную. Это вино соломенного цвета неизменно заставляло Книжника славословить Бога, Подателя всех благ. Яркий, насыщенный аромат цитрусовых, цветов, орехов и ванили окрашивал нёбо мгновенной сладостью, медленно переходящей на языке в лимонную кислинку, от которой начиналось перечное жжение, постепенно уходящее в кислоту незрелого яблока, кои он любил в детстве.

Книжник наслаждался, мысленно путешествуя почему-то по руинам каких-то древних храмов, потом подумал, что хорошо бы в романе собрать людей многих национальностей, и закрутить феерию любви. Но где собрать? Неожиданно его осенило: ну, конечно же, в археологической экспедиции, ведь воображение уже с полчаса крутило перед его полузакрытыми глазами нужную картинку. И ведь не впервой неповоротливым мозгам отставать от быстрокрылой мечты, за ней вообще трудно угнаться. Итак, археологи…

— Парфианов?

Адриан вздрогнул и поднял голову. Перед ним стояла опиравшаяся на трость полная блондинка лет пятидесяти, с одутловатым больным лицом. Книжник чувствовал, что когда-то знал её, но где и когда они встречались, вспомнить не мог. Он растерянно поднялся, чуть поклонился, мучительно надеясь, что сейчас его осенит, и он вспомнит её. Но память подводила, воспоминание ускользало. Да кто же она, черт возьми? За годы его работы в компании там сменилось несколько сот человек, поди, упомни всех…

— А ты почти не изменился, — тем временем с некоторой досадой проговорила женщина.

Стало быть, не коллега, на «ты» к нему в конторе никто, кроме генерального директора, не обращался.

— Насонов говорил, что ты здесь прожил все время после универа? — продолжала незнакомка. — Это правда?

Заиндевевшее лицо Книжника оттаяло. Значит, они учились вместе, и… тут его снова заморозило. Он узнал свою собеседницу. Перед ним была Элеонора Гаевская: он просто не узнал её из-за толщины и непривычных белых волос. В годы его юности Элка была худощавой брюнеткой.

Теперь он ужаснулся. Господи, что время-то делает, а? Потом вздохнул, чуть улыбнулся и, скрывая потрясение, ответил, что он живёт здесь уже больше тридцати лет, потом любезно предложил ей сесть, поспешив назвать Гаевскую по имени.

Она с трудом опустилась на стул, поставив рядом ортопедическую трость с плечевым упором. Книжник мысленно поморщился. Говорить им было не о чем, как и с Ангелиной, но вот придётся. И что ему стоило пойти в бар на пристани? Глядишь, разминулись бы. Как назло, была суббота, сослаться на занятость было совсем уж невежливо. Книжник обречённо спросил, что ей заказать, и кивнул Ашоту.

Пока тот приносил заказ, Книжник заметил на себе внимательный, изучающий взгляд Гаевской. Потом поинтересовался, где она сейчас работает? Оказалось, на пенсии по инвалидности.

— Твой дружок сволочью последней оказался, сам втравил, сука, в авантюру и смотался, поминай, как звали, — в голосе Гаевской прозвучала злоба.

Книжник с удивлением понял, что те оставшиеся далеко в прошлом годы, которые для него были годами поиска Истины и временем накопления знаний, для неё были совсем не прошлым, но всё ещё памятными днями настоящего, ибо она жила ими. Иначе откуда такая злость-то?

— Моим дружком был Алёша Насонов, — мягко ответил Адриан. — Бедный Веня моим другом никогда не был.

Глаза Гаевской потемнели.

— Бедный?

Книжник закусил губу. С ним в компании работал один кабардинец, Ахмет Карданов, который часто повторял слова «мой бедный младший брат». Адриан как-то спросил Ахмета, почему, если они браться, он не поможет ему, оставляя брата в бедности? Оказалось, что причина непонимания кренилась в тонкостях горской лексики. Брат Ахмета погиб семь лет назад. «Если у нас о ком сказали «бедный», значит, он умер, — растолковал ему тогда кабардинец. — Пока живой, никто не бедный». Книжник проникся этой мыслью и с тех пор всегда говорил о покойниках по-кабардински.

Гаевская же явно не знала горского синонима слову «мёртвый» и зло продолжала.

— Это ты в сравнение с ним — нищий, а он, с папиной помощью, знаешь, где сейчас? Тебе и не снилось.

Адриан смерил Элеонору удивлённым взглядом. Правильно ли он понял? Она не знала о смерти Шелонского?