Николай Кузанский - Сочинения в 2-х томах. Том 2

IX. Хотя бытие тела менее благородно и неопределенно, его видит только ум: то, что видит чувство, акцидентально, не существует, а присуще. То бытие тела, которое есть не что иное, как возможность бытия тела, не постигается никаким чувством, не будучи пи качественным, ни количественным. Тем самым оно неделимо и нерушимо. Когда я разделяю яблоко, я не разделяю тело: часть яблока так же тело, как и целое яблоко. Тело имеет длину, ширину и глубину, без чего нет ни тела, ни полноты измерения [568] Ср. Об уч. незн. II 5, 119; О предп. I 8, 30; Бер. 17; «Игра в шар» II, 96; Охота за мудр. 22, 67. . Бытие тела есть бытие полного измерения. Телесная длина неотделима от ширины и глубины, как ширина неотделима от длины и глубины, а глубина от длины и ширины. Они и не части тела, коль скоро часть не есть целое: длина тела есть тело, так же ширина и глубина. Причем длина телесного бытия, будучи телом, не есть другое тело, чем ширина этого телесного бытия или его глубина: каждая из них есть одно и то же неделимое и неумножаемое тело. При всем том длина не есть ширина или глубина, но длина есть начало ширины, а длина вместе с шириной начало глубины. Таким путем ум видит, что сама по себе возможность проявляется в неразрушимо триедином бытии тела. И как он это видит в низком бытии тела, так он это видит и во всяком более благородном бытии в более благородном и могущественном проявлении, причем в самом себе яснее, чем в живом или телесном бытии. Что триединая возможность бытия ярко проявляется в запоминающей, мыслящей и волящей способности ума, это понял и открыл ум святого Августина [569] «О Троице» 9. .

X. В действии, или делании, ум достовернейше видит проявление самой по себе возможности в возможности сделать делающего, в возможности стать делаемого и в возможности соединения того и другого. Причем здесь не три возможности, но у делающего, делаемого и связи одна и та же возможность. То же самое в ощущении, видении, вкушении, воображении, понимании, волении, выборе, созерцании и во всех благих и добродетельных действиях: ум видит в них триединство возможности, отражающее саму по себе возможность, ни действеннее, ни совершеннее которой ничего нет. А порочные дела, поскольку в них не светится сама по себе возможность, ум находит пустыми, дурными, мертвящими, омрачающими свет ума и грязными.

XI. Не может быть другого субстанциального или сущностного начала, будь то формального или материального, кроме самой по себе возможности. Рассуждавшие о разных формах и оформленностях, идеях и видах не заметили, что само по себе могу раскрывает себя, как хочет, в разных общих и частных модусах бытия. И вещи, в которых нет его света, лишены основы, каковы тщета, изъян, заблуждение, порок, слабость, смерть, извращение и подобное: все они лишены бытийности, потому что лишены проявлений самой по себе возможности.

XII. Через саму по себе возможность обозначается триединый Бог, чье имя — Всемогущий, или могу всякой потенции. У Него все возможно и нет ничего невозможного. Он крепость крепких, добродетель добродетельных. Его совершеннейшее проявление, совершеннее которого не может быть, — Христос, ведущий нас своим словом и примером к ясному созерцанию самой по себе возможности. И в этом счастье, которое только и насыщает высшее желание ума. В этом немногом — то единственное, что способно удовлетворить.

Иоганн Венк из Херренберга (род. ок. 1393/94, к 1414 кончил факультет логики и диалектики Парижского университета, «магистр свободных искусств», преподаватель в Гейдель-берге) выступил против Николая Кузанского — движимый, возможно, церковно-политической враждой как «базелец» (см. ниже прим. 11) и противник Рима — с инвективой De ignota letteratura («0 заслуживающем забвения полузнании», 1442/1443), где утверждал, что совпадение противоположностей разрушает «здание науки», а совпадение тварности с петварностью толкает к «ереси вальденцев, Экхарта и Уиклифа»: слиянию верующего с Богом. Уже в «Предположениях» (см. ниже прим. 28) и в диалоге «О сокрытом Боге» (9 слл.) Николай, однако, независимо от Венка уточняет, что Бог «не корень противоречивых [понятий]» и его трансцендентная простота выше любых совпадений. Венк, судя по тому, что известно о его утерянном трактате «Лицо школы знающего незнания» (1449 — 1455), позднее приблизился к идеям «непостижимого постижения». Думали, что «Апология» (1449) написана или подготовлена учениками. Но Николай включил ее в собрание своих работ, и Бернард Вагинг, преданный ему настоятель Тегернзейского аббатства св. Квирина, в «Похвальном слове знающему незнанию» рекомендует читать «Апологию» как «написанную... всезнающим мужем, автором самого «Ученого незнания»».