Петер Слотердайк - Солнце и смерть. Диалогические исследования

Г. – Ю. Х.:Я хотел бы спросить в завершение: не видите ли Вы связи между этими размышлениями о спокойной расслабленности и возникновением нового интереса к вопросам религии? Андре Мальро [293] Андре Мальро (1901–1976) – французский писатель, культуролог, герой Французского Сопротивления, идеолог Пятой республики, министр культуры в правительстве де Голля. заметил, что задача следующего столетия состоит в реинтегрировании богов. Подобным же образом и физики – такие, как Эйнштейн – говорили о принадлежности человека к чему-то такому, что выходит за его пределы и стоит выше его. Можно было бы, наконец, как Илья Пригожин, говорить о «чувстве космической солидарности». Пригожин, примыкая к бергсоновской теории «творческой эволюции» и к речи Уайтхеда [294] Альфред Норт Уайтхед (1861–1947) – британский математик, логик, философ, который вместе с Бертраном Расселом написал фундаментальный труд «Principia Mathematica», составивший основу логицизма и теории типов. о «креативном универсуме», ставит вопрос: «Каким образом человек принадлежит миру?» Разве это не совершенно и абсолютно философский вопрос?

П. С.:Как вы знаете, в «Сферах I» я постулировал критику партиципативного разума. Я могу представить себе, что и в замечании Пригожина кроется родственный импульс. В сущности, размышления подобного рода сводятся к решению проблемы, как следовало бы мыслить грамматику разделенной ситуации. Поскольку это – задача, для решения которой у нас нет под рукой никаких готовых моделей, охотно прибегают к относительно близким аналогиям, обращаясь к мировым религиям, имеющим давнюю историю. Процессы, подобные Возрождению, вообще протекают именно таким образом. Если у кого-то есть намерение затеять что-либо беспримерное, он призывает вернуться к древним преданиям и действует так, будто решение современных проблем – в строгом следовании древним образцам. И вот теперь утверждается, что надо выйти за пределы современной научной культуры, подняться на ступень выше – вернувшись назад, к Религиозному. Я вынужден признаться, что не особенно верю в такие призывы «назад к» – и вовсе не потому, что считаю это невозможным или непривлекательным, как раз наоборот. Но у меня другие представления о том, как надо понимать логику регенерации или интеграции.

К тому же надо различать возвращение к первоэлементам – и потребность упрощать. Во втором случае речь идет об отказе видеть сложное, об уходе от комплексности – то есть о своего рода необходимой обороне интеллекта, который, упрощая, восстанавливает свою способность действовать при виде необозримого – пусть даже это и происходит ценой ужасных упрощений, которые наводят вполне обоснованный страх. Отказываясь от излишней сложности, можно выбирать только между ужасным и не совсем ужасным.

Если же ты причастен к ситуации, то вещи выглядят совсем иначе. Если ты участвуешь в комплексном процессе, это участие для тебя – свершившийся факт, изначальная данность. Ведь мы существуем «в-мире» или в общих для нас положениях. Мы, следовательно, исходим из состояния нашей полной включенности в сложные комплексы. Если люди причастны к первоэлементам, они существуют в мире как рыба в воде – и пусть здесь выражения «рыба» и «вода» обозначают необычайно сложные комплексы, обрести причастность к ним не составляет особой проблемы. Причастность к сложным комплексам – это наипростейшее; это – основополагающее отношение, о котором следует сказать, что его нельзя реализовать иначе, кроме как в модусе посреди-внутри-бытия (Mittendrin-Sein). Нечто подобное Дитрих Хенрих [295] Дитрих Хенрих (р. 1927) – современный мыслитель в традициях немецкого идеализма. доказал, рассматривая соотношение светлого и темного в идеализме. Зоны очевидности и само-собой-прозрачности надстраиваются над светонепроницаемыми слоями. Решает тут посреди-внутри-бытие, бытие в охваченности ситуациями. То, что человек существует в них и принадлежит к ним, – вот априори, из которого исходит теория хаоса. Но ведь мы и не можем жить нигде, кроме как в хаосе – в хаосе, уравновешиваемом порядками. Если подставить это в хайдеггеровскую формулу «в-мире-бытие», то получится такое высказывание: существование – это в-комплексности-бытие или в-хаосе-бытие. В-хаосе-бытие – это Простейшее. Простота означает имплицитность, включенность. Она есть исходный пункт для всех экспликаций или сложных теоретических построений, которые должны «соответствовать» сложности мира. Это есть нечто, чему все еще можно научиться у классической метафизики, ведь если она говорит о Едином, об Одном, она подразумевает неразвернутую тотальную импликацию, бога как точку.